Процесс шутливо-серьезный или пособие для студентов: Дьявол как пример для студентов

контрольная работа

1. Богословские мотивы: Значение aequitas и justitia

Справедливость по закону и справедливость более высокого, божественного порядка часто сталкиваются в богословских произведениях, многие мыслители делали попытки провести между ними чёткую границу, чтобы осознать, где заканчивается справедливый суд и начинается насилие власти. «Процесс сатаны» являет собой показательный пример данного спора, здесь проводится попытка разобраться в истинной сущности милосердия и справедливости. Сам трактат нельзя сравнить со сказкой, в которой добро всегда побеждает зло, ведь за проигрышем дьявола стоит не только его злобная природа, а Иисус Христос и Богородица не всегда ведут «честную» игру.

Нам стоит упомянуть разделение понятий правосудия и власти, которое подробно разбирает Аврелий Августин в трактате «О Троице». Прежде всего, говорит Августин, Бог-Отец и Бог-Сын оба любят человечество, так как без этой любви, связи человека с Господом, не случилось бы и самого акта искупления, ведь Творец ничем не обязан своему творению. Сама смерть Христа, его воплощение в человеческом теле могут быть объяснены лишь бесконечным милосердием Бога и его любовью к людям. По своему же попущению Бог передал право на обладание душами людей сатане до пришествия Христа, как бы даруя ему возможность распоряжаться человечеством: «И когда он попустил человеку быть во власти дьявола, Он не отпустил его [прочь] от закона Своего, ибо сам дьявол не отчужден от власти Всемогущего, как и от Его благости» (Августин Аврелий, 2004, 299). При таком иерархическом порядке, именно Бог может наделить дьявола правом, а затем и лишить его, ведь это происходит лишь по его воле. Дьявол становится лишь проводником воли Бога, в некотором смысле показательным примером того, как должно и не должно распоряжаться предоставленными кому-либо правами (Pasciuta, 2013, 428).

Но Бог не может быть дурным и не быть образцом благодати и справедливости, а потому право на обладание человеческим родом должно быть отнято у сатаны в соответствии с праведностью. В своей дальнейшей борьбе с сатаной человечество также должно ориентироваться на Бога, который победил своего противника по справедливости. Праведность, в теории Августина, стоит выше, чем власть, она наполняет её смыслом. В смертных руках власть, лишенная праведности, становится орудием угнетения, и потому смертные должны держаться справедливости, тогда как власть будет дана лишь бессмертным святым, которые не станут злоупотреблять ей (Августин Аврелий, 2004, 299). Возможность судить получают лишь те, кто может разумно сочетать власть с праведностью.

И справедливость, и власть в этом случае относятся лишь к Богу, только он может полностью владеть ими. При этом в момент искупления данные силы выполняют различные функции, так как с помощью справедливости Христос побеждает самого дьявола, а благодаря его безграничной власти становится возможен сам момент воскрешения и последующего вывода душ из Ада (Pasciuta, 2013, 425). Сам Августин утверждает, что Господь победил дьявола сначала праведностью и лишь затем своей властью (Августин Аврелий, 2004, 302).

Бартоло да Сассоферрато идёт дальше и разделяет не просто понятия справедливости и власти, но разводит различные типы самой справедливости. В тексте трактата мы встречаемся с различными ее наименованиями - это justitia и aequitas, или equitas. Чуть раньше мы уже говорили об этих понятиях: justitia означает правосудие, справедливость закона, установленного человеком, aequitas же является высшей справедливостью, исходящей напрямую от Бога. Христос является не только источником, но и воплощением aequitas, а также мерилом, по которому проходит разделение праведного и неправедного. Такая справедливость соотносится с естественным разумом человека - ratio naturalis, который дан ему от природы и который отвечает за чувство справедливости. Действия человека должны согласовываться с данным разумом и с высшей справедливостью, которая часто идёт в связке с христианским милосердием. Justitia является некой формой для aequitas, без последней она становится лишь пустым сводом законов, не имеющим реальной силы.

Христос-судия устанавливает справедливость в суде и следит за последовательным исполнением законов. Может показаться парадоксальным, что Христос изменяет собственные решения и сами правила прямо во время суда, на что указывает раздраженный демон. Но Господь отвечает ему, что именно он устанавливает закон и сам не подвластен его строгости Processus, P.3.: Respondet Hiesus: Nos iura condimus et auctoritatem damus iuribus non iura nobis…, утверждая тем самым свой статус царя Небес. Сам судья должен разумно сочетать справедливость и правосудие, не пользуясь законами слишком строго или в корыстных целях:

«Отвечает Бог, который знал о сокровенном сердца: Ты знаешь, что судьи используют же и в соответствии с законами истинное правосудие, и строгость, и справедливость… Откуда имеем перед глазами справедливость…»

«Respondet Dominus qui novit abfondita cordis: Tu scis quod iudices quinque secundum iura utuntur mera iustitia quinque rigore quinque equitate…Unde cum equitatem ante oculos habemus…»

Кроме того данная цитата позволяет понять, что правосудие связывается со строгостью, в то время как высшая справедливость соотносится с милосердием и равенством. Бог откладывает заседание суда ещё на один день именно согласно справедливости, так как человечество находится в самом невыгодном положении в силу своего угнетенного состояния, многочисленности и смертной природы, хотя по закону обязано присутствовать в суде.

Дьявол же строит свою аргументацию лишь на понятии правосудия:

«Воскликнул демон громким голосом: Ха-ха, Господь, где же Ваше правосудие? Я вижу, что вы уже дважды в одном и том же отступаете от исполнения правосудия. Сказал Господь: Убирайся вон. Разве не сказали мы тебе, что хотим соблюдать справедливость»

«Exclamavit voce magna demon: Haha, Domine, ubi est iustitia Vestra? Iam enim bis pro ea que video in excercenda iustitia defecistis. Dixit Dominus: Eiitias eum foras. Nonne tibi diximus quod volumus equitatem servare».

Justitia и aequitas, таким образом, прямо противопоставляются друг другу. В то время как демон настаивает на исполнении Христом обязанностей беспристрастного судьи, сам Господь придерживается высшей справедливости, без которой земное правосудие не имеет силы. Интересно, что демон-прокуратор пытается настоять на равном подходе и к людям, и к дьяволу-истцу, ведь если он был осужден за свой поступок, то наказанию подлежат и сами люди, впавшие во грех. Слепой закон не делает различий между провинившимися лицами, важен сам проступок, но не причины, приведшие к нему, или субъекты, его совершившие.
И если Христос и Мария обращаются к силе правосудия лишь своевременно, то дьявол полностью полагается лишь на неё, даже не пытаясь взывать к справедливости.

В одном и том же предложении могут сталкиваться закон и справедливость, которые устанавливаются самим Богом:

«Мы желаем отложить день нынешний на следующий день, как велит нам сама справедливость, который мы назначаем тебе и человеческому роду, чтобы законно предстать перед нами».

«Volumus ipsa equitate suadente presentem diem in diem crastinam prorogare quam tibi et humano generi assignamus ad comparendum legittime coram nobis».

В одном из ключевых моментов процесса, когда демон-представитель пытается настоять на необходимости наказания для человечества за проступок Адама и Евы, Христос напоминает ему, что человечество уже было один раз осуждено именно по этой «статье», а потому:

«…несправедливо, что мы выдвигаем иск против человеческого рода за то же самое второй раз, как говорится в D.4.9.6, где говорится, что не следует часто за правонарушение подавать жалобу на одного и того же человека».

«…non est iustum quod de eadem peccato bis contra genus humanum sententiam proferamus arguit Digestorum nautae caupones stebulari lex licet gratis para si in fine ubi dicitur quod non debet sepe de delicto eiusdem hominis queri…»

Сам судья обращается к конкретному закону Дигест Юстиниана, как он будет делать ещё не раз, разумно сочетая справедливость и правосудие, находя законный предлог для того, чтобы оправдать человечество, несправедливо притесняемое дьяволом. В редких случаях сами демоны преисподней могут ссылаться на высшую справедливость, но только с определенными оговорками. Когда демон в первый раз спускается обратно в Ад ни с чем, вынужденный ждать заседания суда ещё один день, его собратья говорят ему:

«Если говорить по справедливости, действуй Господь Иисус, Наш Судья, правильно и выслушай тебя, распорядителя адской злобы, полностью, то это не шло бы против правосудия, ведь из того, что кто-то поступает справедливо, никому не чинится несправедливости как в D.39.3.1».

«Verumtamen dixerunt demones ad invicem: Si equitate pensata Dominus Hiesus iudex noster processisset certe действительно te procuratorem nequitie infernalis totaliter audivisset ex quo enim equo quis utitur nemini facit iniuriam ut Digestorum de aqua pluvia arcenda lex prima».

Здесь демоны мыслят «по справедливости», соотносясь с понятием aequitas, естественного высшего равенства, которое распространяется на всех подчиненных Господа. На этом примере ярко проявляется различие justitia и aequitas, первая из которых выражается лишь в последовательном и неукоснимом соблюдении предписаний, а вторая - в моральном решении, при котором во внимание принимаются все второстепенные обстоятельства.

При этом не Христос, но именно Дева Мария, является полной противоположностью сатане, будучи «матерью милосердия». Хотя она и пользуется сводом земных законов, мы можем чаще услышать ее призывы проявить милосердие и призреть несчастный человеческий род, направленные ее Сыну. Эмоциональность Марии, ее слезы и мольбы связаны с образом милосердной заступницы грешников, популярным и довольно рано сформировавшемся в Средние века (Махов, 2014, 82). Неудивительно, что демон-представитель всячески пытается заставить Христа не подчиняться велению плоти, крови и любви, связывающих его с матерью, а, следовательно, и со всем человеческим родом, ведь без со-страдания, со-переживания, со-причастности судьбе человеческого рода не может существовать и милосердия:

«Отвечает демон: Святой Отец, пусть не движет Вами ни плоть, ни кровь, ни даже любовь Вашей матери, как говорится в X.3.5.29, но вершите лишь правосудие, т.к. Вы являетесь правосудием, а также любовью, справедливостью и истиной, ибо (как) Вы говорите через вас идет путь истины и жизнь во всяком месте, и вы говорите: «Я есмь благодать»…»

«Respondet demon: Sancte pater non moveat vos caro et sanguis utrum nec etiam amor matris vestris arguit extra de praebendis.c.Grave ibi carnalitatis sequentes affectum et cetera sed solam iustitiam fatiatis quia vos estis iustitia vos etiam estis caritas equitas et veritas ut per vos dicitis via veritatis et vita ubique locorum (est) ego sum gratia…»

Дьявол пытается использовать ошибочное логическое суждение, по которому сила божественной справедливости основывается на законах, а не наоборот. Он вольно цитирует строку из Евангелия от Иоанна: «Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» [Ин.14:6]. Дьявол хорошо знает, что последнее и единственное решение на данном суде остается за Христом-судией, и потому хитростью пытается заставить его играть в свою игру, постоянно наоминая ему то о его высоком статусе судьи, то об обязательствах перед законом.

Дева Мария же, напротив, постоянно указывает на немощь и страдания человечества, ставя его интересы на первое место:

«Слыша это, защитница отвечает: Послушайте, благословенный сын мой, Вы являетесь строгостью правосудия, но также высшей справедливостью, и Вы исполнены благости и милосердия. А [он] требует прежде строгости исполнить закон».

«Quod audiens advocata respondet: Audite fili mi benedicte vos estis rigor iustitie necnon summa equitas et plenus dulcedine et misericordie. Et primo de rigore iuris petivit procedi».

богословский дьявол студент

В последнем предложении Мария показывает, что в то время как демон требует лишь исполнения закона, Господь сам является и высшей справедливостью и правосудием, и потому в его власти проявить милосердие. Таким образом, истинная справедливость должна строиться не только на честном изложении событий, но и на более широкой картине происшедшего, справедливость предполагает понимание и сострадание, справедливый судья видит целостную картину события и не может ограничиваться лишь рамками установленного закона (Taylor, 2005b, 77).

Трактат венчается постановлением Христа, который полностью освобождает человеческий род от гнета сатаны: «Человеческий род этим окончательным решением освобождаем и, конечно, полностью избавляем от взыскания прокуратора адской злобы. Ведь так следует согласно священнейшим юридическим писаниям истины, которой мы хотим в этом следовать» Processus, p.22.: Humanum generis hac sententia diffinitiva absolvimus et ab impetitio ne procuratoris nequitie infernalis reddimus absolutum. Cum hic consonet sanctissimis scripturis iurisice veritatis quam in hoc sequi volumus.. Священные юридические писания истины - совокупность всей справедливости и правосудия в едином своде законов божественной Истины. Своё решение Христос-судия принимает, выслушав все аргументы сторон, полностью взвесив все доводы против и в пользу возвращения сатане права на обладание человечесвким родом, и как пишет С.Тэйлор, истина не является только лишь сухим знанием, но должна идти рука об руку с искренностью (Taylor, 2005b, 77). Таким образом, верное решение судьи принимается на основе целостной картины обстоятельств. С.Тейлор считает, что Христос соединяет правосудие и милосердие в акте таинства, mysterium, которое должно превосходить рациональное понимание человека, здесь мы переходим в сферу сверхчувственного и должны просто поверить Богу, ведь попытка следовать лишь одной из составляюших частей истинной справедливости, ведет к потере другой важной части (Taylor, 2005a, 18).

По мнению итальянской исследовательницы Беатриче Пашута, небесный процесс, показанный в трактате, является своеобразным мысленным упражнением или экспериментом (Pasciuta, 2013, 433). Здесь абсолютно добрая сторона встречается на суде с абсолютным злом, чтобы судить человечество. Сама сюжетная ситуация является парадоксальной - дьявол под видом своего представителя появляется в Раю, и если он выиграет дело, то последствия для человечества и всего мира будут ужасающими: все души перейдут во владение сатаны. Такой пугающий образ лежит в основе экспериментального религиозно-театрального представления, метафоры которого призваны произвести на читателя сильное впечатление (Pasciuta, 2013, 433).

Представленный в трактате процесс является собирательным образом всех земных судебных процессов, а также и высочайшим примером того, как должно вестись дело. Если мы взглянем глубже и опустим комические и гротескные моменты, встречающиеся на протяжении повествования, то сможем увидеть постепенное развитие хода дела, четко прописанные этапы формулярного процесса, а также ясные отсылки к различным сводам законов. Более того, С.Тейлор также отмечает, что образы Марии, Христа и дьявола в данном тексте перестают быть аллегоричными, в них появляется земная конкретика. Автор «Процесса сатаны» не призывает реальных адвокатов, судей и истцов походить на участников небесного суда, быть как они, но скорее показывает на их примере, как следует вести дело (Taylor, 2005a, 138). Таким образом, сюжет трактата соединяет в себе светскую юридическую тематику и религиозные богословские и литературные мотивы. Представленный образ небесного суда отражает отношение к судебному процессу в Средние века, любой процесс был предназначен не для поиска абстрактной истины, но давал Господу возможность установить справедливость (Taylor, 2005a, 184).

Делись добром ;)