Полный противоречий и парадоксальных настроений.

Уже говорилось о том, что жизнь Павла изобиловала всякого рода злоключениями и острыми конфликтами. Всюду, где бы он ни появился, происходили опасные для него волнения и эксцессы. На первый взгляд кажется, что причина тут ясна: евреи реагировали на Павла так бурно, потому что считали его еретиком и ренегатом, изменившим иудаизму. Однако многих библеистов (в том числе Поуэла Дэвиса) это простое объяснение не удовлетворяет. По их мнению, в нем не учтена атмосфера терпимости, господствовавшая в еврейской среде и в диаспоре. Ведь эту среду составляли "эллинисты", известные своим либерализмом в вопросах религии. В иудейских синагогах не было священников, любой мог там выступать со своим словом перед народом. Это было время, когда иудаистская мысль переживала фазу глубокого брожения: бесконечные споры и дискуссии были повседневным явлением. В этой обстановке Павел, как и многие другие странствующие "ученые мужи", не должен был подвергаться особым неприятностям за пропаганду учения Христа

Стало быть, причиной того, что его бросали в тюрьмы, бичевали, побивали каменьями, покушались на его жизнь, не могла быть просто проповедь учения о спасителе и царстве божьем на земле. Источник всех конфликтов был, очевидно, заложен в нем самом, в его характере. Была в нем, наверное, какая-то вызывающая одержимость, создававшая вокруг него напряженность и беспокойство. В "Деяниях апостолов" есть кое-какие данные, доказывающие, что так оно и было. Очень странно, например, что в Листре возмущенная еврейская толпа выместила злобу исключительно на Павле, пыталась побить каменьями только его одного, совершенно не трогая при этом Варнаву - его неразлучного спутника и столь же ревностного последователя Иисуса. То же самое произошло в Коринфе: тамошние евреи потащили к проконсулу на суд одного Павла, не обращая внимания на остальных христиан

Особенно ярко проявилось враждебное отношение к Павлу в Верее: евреи науськали против него толпу, вызвав уличные беспорядки. Тогда спутники Павла, Сила и Тимофей, выпроводили его поскорее из города и велели идти к морю. Сами же не двинулись с места, из чего следует, что им ничего не угрожало, хотя они и были христианами

Впрочем, здесь нечему удивляться. Мы уже знакомы с биографией Павла и представляем себе, на что он был способен. Вспомним, с какой неумолимой жестокостью и фанатизмом он преследовал христиан, будучи агентом синедриона. С переходом в христианскую веру Павел мало изменился. Свидетельством тому конфликты, а затем полный разрыв с Иоанном Марком, кротким Варнавой и добряком Петром, ну и, наконец, подстрекание эфесских единоверцев к сожжению на костре языческих текстов

Этот психологический портрет, составленный на основании того, что сообщают нам о Павле "Деяния апостолов", дополняется его посланиями. В них мы находим искренние, горячие признания человека, одержимого миссионерской страстью. Когда мы их читаем, перед нашим мысленным взором встает автор: маленький, подвижный некрасивый еврей с горячечными мыслями, вечно мечущийся между эмоциональными крайностями. По отношению к противникам он бывал высокомерен и язвителен, а иногда воспламенялся гневом и проявлял попросту шокирующий фанатизм в навязывании противникам своего мнения. Во втором послании к коринфянам он клеймил их как лжеапостолов и сравнивал с сатаной, который "принимает вид ангела света" (11:13-14). В этом же послании в другом месте Павел угрожает: "Я предварял и предваряю, как бы находясь у вас во второй раз, и теперь, отсутствуя, пишу прежде согрешившим и всем прочим, что, когда опять приду, не пощажу" (13:2). Но его экстремизм достигает апогея в послании к галатам, где Павел следующим образом громит единоверцев, чьи взгляды были ему не по душе: "Но если бы даже мы или ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема. Как прежде мы сказали, так и теперь ещё говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема" (1:8, 9). Зато к единоверцам, которые были ему послушны, Павел относился буквально с отеческой любовью. Из первого послания к коринфянам видно, что Павел переполнен чистейшей стихией любви. Ведь только человек, знающий, что такое любовь, мог создать такой волнующий, такой возвышенный гимн в её честь, один из самых прекрасных в мировой литературе (1-е к коринфянам 13:1-8). Строки эти широко известны, но мы все же приведем их здесь, чтобы эти страстные, вдохновенные, музыкальные фразы ещё раз прозвучали у нас в ушах: "Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий

Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание, и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое, и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долго терпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится"