Ж. Рыцарь Апокалипсиса. Господь и его Невеста

Расширение истории человечества до размеров космической истории (что соответствует не только представлениям современных естественных наук и принципам диалектического материализма, но полностью совпадает с видением Павла и Тайнозрителя Апокалипсиса) неизбежно сопровождается вступлением в игру новых сил и расширением поля деятельности этих сил. Если материализм выводит развитие человечества из определяющих его социальных и экономических условий, то Новый Завет знает такие космические инстанции, влияние которых на историю человечества могло бы оказаться вполне зримым кошмаром, если бы не чудодейственный "палладиум", помогающий в борьбе с ними: живая вера в победу Христа. Павел обозначает эти инстанции такими словами, как biv&fxaq ("власти"), tgovaiai ("начальства", "сферы власти"), ар/си ("начала господства") и, возможно, awixcTa ("стихии"). Он приписывает им бытие, родственное бытию ангелов, отчасти идентичное или сравнимое с этим последним. Эти власти, которые, наряду с другими факторами, являются движущими силами мировой истории, слишком глубоко укоренены в новозаветном мышлении о спасении, чтобы можно было объявить их всего лишь исторически обусловленными. Сколь прочно земное бытие пронизано этими потенциями, столь непостижимой остается для нас их сущность, состоящая в колебаниях между личной и безличной духовной силой, между добрым, злым - и безразличным, между мирскими, материальными - и надмир - ными, в известном смысле, нематериальными формами бытия (ср.1 Кор 15, 24; Еф 1, 21; 3, 10; 6, 12; Кол 2, 10.15; 1 Петр 3, 22). Абсолютно ясным остается лишь возвещение, что в нашем эоне некоторые области мира определены быть посредующими для этих властей, которые в конце времен будут целиком "выведены из строя", "низложены" {натруeTv).

Церковь вместе со всеми своими членами стоит на пороге нового эона, поэтому в своем сущностном ядре она неподвластна гнетущему давлению со стороны космических властей. Однако, поскольку она полностью разделяет с миром его историческую судьбу, она не может уйти от со-страдания миру в его бедствиях. Более того, поскольку она есть место, где совершается выбор в пользу Бога, то ярость "властей века сего" (1 Кор 2,6) направлена непосредственно против нее. Однако вера освобождает от рабства этим властям. Христианин во всяком случае освобождается от "мудрости властей века сего", "низложенных" Церковью, освобождается от власти дьявола (Евр 2, 14) и смерти (2 Тим 1,10), этого "последнего врага" (1 Кор 15, 26), который, хотя и продолжает пребывать в мире, но для Христа и для христиан уже не имеет силы (Рим 6, 8 - 11). Война "против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего" (Еф 6,12), которую мы все же вынуждены вести, так как она нам объявлена (Откр 12, 17), есть война с уже побежденным и низложенным противником, поскольку вера должна устоять по самой своей сути. Точно так же в Апокалипсисе падение Вавилона объявлено как свершившееся (Откр 14,8) прежде, чем он вообще появился и проявил свою силу (Откр 17). И тем не менее это - совершенно реальная борьба, потому что она ведется собственно за веру и в ней принимает личное участие Агнец со своими "зваными, избранными и верными" (Откр 17, 14). Это - "брань", в которой враг всех человеческих сил терпит поражение (Еф 6, 12-13) и при этом приобретает масштаб противника Бога, Поскольку вызывает на бой его самого. Но человек также вынужден принимать участие в этой сверхчеловеческой брани не на жизнь, а на смерть (см. уже кумранский "Устав войны"), и то "всеоружие", в которое ему предложено было облечься, - Божие, ибо сам Бог воевал в нем еще в Ветхом завете (Еф 6, 11 = Прем 5, 17сл.; ср. Пс 34, 1сл., Ис 59, 17сл. и т.д.). Уже тогда Божие слово "несло острый меч", ибо "сошло с небес. на средину погибельной земли всемогущее слово Твое, как грозный воин. оно касалось неба и ходило по земле" (Прем 18, 14-16). На этом месте даже теология истории начинает касаться своим теменем неба, и там, где человек, сколь бы отважен он ни был, теряет дар речи, Апокалипсис продолжает говорить и рассказывает о том, что звери дотягиваются до неба своими головами, ибо им было "дано. вести войну со святыми и победить их" (Откр 13,7) и как они, бесчисленные, "как песок морской", "окружили стан святых и город возлюбленный" (20, 7-8). В самой средине неба эта космическая битва обретает реальность непосредственного присутствия, и все существа, пав перед Невидимым, воспевают победную песнь столь мощно, что каждая строка книги буквально сотрясается от этой происходящей на наших глазах битвы.