Прошлое, настоящее и будущее суфизма

дипломная работа

3.1 Немного из истории вопроса

Суфизм как одно из многочисленных течений исламской мысли зародился в УШ в. как реакция на некоторые положения ислама, жестко регламентирующие духовную жизнь человека. Традиции суфийской философии оформились к VIII веку и развивались в творчестве Джами, Джелал ад-Дина Руми, поэтов-мыслителей Хафиза, О.Хайяма. В Х1-ХП веках эти традиции продолжаются в творчестве Ибн-Сина, Аль-Газали, Ибн-Рушдта и других мыслителей и не только мусульманского Востока.

Суфизм отстаивает право каждого человека на собственный религиозный опыт, на личностное его общение с Богом без посредников. В противовес традиционному исламу суфизм делает акцент не на внешнем проявлении религиозности, а на внутреннем самосовершенствовании человека. Целью самосовершенствования признается духовное обновление. Некоторые последователи суфизма считают, что в ходе духовного обновления человек растворяется в Боге и тем самым достигает состояния «совершенного человека».

Философскую основу учения суфизма о человеке составляет положение, о том, что человек представляет собой существо, воспроизводящее в миниатюре все мироздание и находящееся в сущностной взаимосвязи и взаимозависимости с миром, единство которого заключено в Боге. Человек достигает Истины, когда сознает свою причастность к Богу и переживает единение с ним.

Однако тезис о единстве сущего в Боге разделялся не всеми суфийским мыслителями. В его истолковании наблюдались расхождения. Наиболее крайнюю позицию - полное растворение человека в Боге - отстаивал аль-Халладж, осужденный и казненный властями халифата Аббасидов по обвинению в еретическом отождествлении себя с Богом.

Знаменитый персидский поэт Джалаледдин Руми выразил согласие с этой позицией, не находя в ней ничего еретического:

«Вы, взыскующие Бога средь небесной синевы,

Поиски оставьте эти, вы - есть Он, а Он - есть вы».

Из разъяснений Руми следует, что такое отождествление выражает истинное смирение, поскольку в нем признается растворение человека в Боге и отрицается его самостоятельное существование, в то время как выражение «я - слуга божий» заключает в себе претензию на существование, отличное от существования Бога.

Несмотря на разъяснения Руми, подобная позиция осталась несовместимой с традиционным исламом. Ибо из нее логически вытекал о ненужности поклонения мусульманским святыням.. паломничества к святым местам и пр. Никуда не надо идти, утверждал Руми:

«Если вы хотите бога увидать глаза в глаза -

С зеркала души смахните муть смиренья, пыль молвы.

И тогда Руми подобно, истиною озарясь,

В зеркале себя узрите, ведь всевышний - это вы».

Возможность стать «совершенным человеком» заложена в каждом человеке. Пророк Мухаммад считается в суфизме «совершенным человеком», благодаря которому Бог присутствует на Земле. Но он не уникален, ибо совершенный человек появляется не по указанию Бога, а как проявление необходимости в вечном движении мироздания, которое и есть Бог. Тем самым в суфизме природа сводится к Богу.

Казалось бы, следует ожидать, что, с точки зрения суфизма, все люди способны постичь Истину, добившись, благодаря знанию, единения с Богом. Однако в действительности сторонники суфизма заявляют, что такой способностью обладают только мудрецы, да и то не в полной мере. Что же мешает полному постижению Истины? Почему не все люди способны на это?

Проблема связана с существованием различных способов познания и разницей в их возможности. Суфизм признает изучение внешнего мира рациональным путем, но постижение Бога таким образом невозможно. Авторы-суфии по-разному определяли виды знаний, все сходились на том, что наибольшее значение имеет разновидность, на которой знание переходит в истинную уверенность, исключающую сомнения и ошибки, свойственные разуму. Данный вид знания заложен в сердце человека, воспринимается им как озарение: «Уверенность есть свет, который Бог вкладывает в сердце человека»; поскольку уверенность предполагает внутренний опыт, способ ее постижения - интуиция.

Так получается, что Истина, которую последователи суфийской мысли связывают с Богом, в принципе постижима. Это отличает суфизм от традиционного ислама, требующего принимать на веру все связанное с Богом. В то же время специфика этого способа постижения - через интуицию - такова, что требует растворения субъекта в объекте. А возможно ли оно в полной мере? По-видимому, сторонники суфизма сомневались в этом, что побудило одних прямо утверждать непостижимость Бога, других - связывать возможность познания с исключительными способностями.

Неуверенность в возможности достижения истины или даже уверенность в невозможности ее полного постижения не отвращает суфиев от познания. Скорее наоборот, стимулирует и стремление максимально приблизиться к Абсолюту даже без надежды на полный успех.

Специфика постижения через интуицию требует определенного уровня культуры мистического переживания, которое является достоянием отдельного человека и не может быть выражено рациональным способом. Речь идет об экстатическом состоянии фана, которое можно обозначить, зафиксировать сам его факт, но не познать, а лишь пережить, прочувствовать. Передать экстатическое состояние другому человеку нельзя, но можно вызвать у другого человека ответное движение души. Слова тут мало, чем могут помочь. Представители суфизма больше надежд возлагают на бессловесное общение, подчеркивая, что слова способны привести к заблуждению, тогда как непосредственный контакт душ избавляет от разночтений. Правда, души должны быть подготовлены к подобному контакту, в противном случае крик души суфия будет истолкован как молчание, ибо ушам он не внятен. Если же обойтись без слов невозможно, то их следует применять аллегорически. Отсюда большое количество устойчивых образов и сравнений, широко применяемых в суфийской поэзии. Например, стремление к познанию изображается в виде бабочки, летящей на свет и сгорающей в пламени свечи; отношение человека к Богу описывается через отношение влюбленного к возлюбленной; постижение истины в мистическом экстазе сравнивается с поглощением вина и опьянением и т.д.

Попутно заметим, что, хотя для поэзии вообще характерна образность, в восприятии арабо- и персо-язычной поэзии могут возникать трудности. Образы влюбленного и возлюбленной, например, настолько распространены в мировой поэзии, что не всегда легко установить, использованы они в прямом, или переносном смысле, описывают чувства мужчины и женщины или суфия и Бога.

Итак, из-за специфического способа постижения Абсолюта нельзя быть уверенным в том, что мы познали полную истину. Однако логично было бы ожидать, что все будет к ней стремиться: ведь искра божественного присутствия заключена в каждом человеке. Почему же не все люди идут по пути совершенствования?

Суфийские мыслители представляют себе путь совершенствования следующим образом. Невежественный человек, занятый повседневными заботами и корыстными усмотрениями, забывает о своей причастности к Богу. Ему надо сделать усилие над собой, чтобы освободиться от собственного эгоизма, от привязанности к мирским благам и утвердить свое истинное «Я». М.Т. Степанянц показала, что с точки зрения суфизма в принципе каждый человек обладает такими потенциями, но не каждый человек внутренне готов предпринять что-то в этом направлении и что различие между простым человеком и мудрецом заключается в степени их готовности сделать свой выбор в пользу истины. Аль-Халладж считал мудрецом того, кто «обладает собственным факелом» т.е. кто не нуждается ни в наставлениях, ни в увещеваниях по поводу совершаемого выбора.

Суфизм рассматривает проблему свободы воли, но решает ее непоследовательно. С одной стороны, для суфизма характерен фатализм, как и для большинства течений в исламе: если человек является не самостоятельной реальностью, а всего лишь одним из проявлений божественной сущности, значит он не хозяин своей судьбы. С другой стороны, последователям суфизма важно отстоять идею свободы воли, чтобы обосновать необходимость активного участия человека в реализации божественного замысла.

Руми объяснял сочетание фатализма с признанием свободы воли тем, что Бог, создав человека определенным образом, очертил границы его возможностей, в пределах которых наталкивает его на выполнение определенных действий. Например, если у человека есть руки, значит, Бог хочет, чтобы он работал. И тут уж не следует быть фаталистом, считал Руми. Надо самому делать ту работу, для которой Бог предназначил человека.

Правильно себя вести означает сделать выбор в пользу истинного пути. Сочетание фатализма со свободой воли позволило суфизму допустить возможность выбора для человека между добром и злом, истиной и заблуждением. Бог как бы подвергает человека к испытанию, позволяя ему по-разному истолковать свое предназначение. По словам Руми выходит, что самому человеку представлено выбирать между добром и злом, которые существуют до выбора и независимо от него:

Вложи в его (человека) руки меч и освободи его от беспомощности,

Для того чтобы увидеть, станет ли он воином или грабителем.

Руми связывал происхождения добра и зла с божественными атрибутами и утверждал их необходимое присутствие во всех земных проявлениях.

Вновь суфизм разошелся с традиционным исламом, в котором утверждалось со ссылкой на Коран, что зло происходит от самого человека, тогда как благо - от Аллаха.

Если же признать зло необходимой стороной бытия, в существовании которого человек не властен, то можно ли обвинять человека за совершенное им зло? Сторонники суфизма считают, что можно. Греховность человека, по их мнению, состоит в том, что он не справляется с мирскими искушениями и не испытывает достаточно сильного желания направить себя по истинному пути. А чего стоил бы его выбор, если бы не было искушений?

Особенности суфизма стали причиной того, что в ХХ в. отношение к нему оказалось неоднозначным. С одной стороны, суфийский взгляд на человека остался довольно привлекательным; с другой стороны, он уже не отвечал духу времени и нуждался в модернизации. Подобно веданте, он был подвергнут переосмыслению в социальном плане, хотя и суфизм в традиционном виде не прекратил существования.

Наиболее ярким представителем переосмысленного в социальном направлении суфизма был Мухаммад Икбал (1873-1938), поэт и мыслитель Индостана, писавший на урду, фарси и английском языках.

М. Икбал обратил внимание на такую, с его точки зрения, слабость суфизма, как замкнутость, провозглашение индивидуального самосовершенствования через экстатическое слияние с Богом целью человеческих стремлений. Человек не может жить вне общества и не должен обособляться от него, утверждал Икбал. Только в обществе раскрываются многогранные способности человека.

Для человека принадлежать обществу - это благословение;

Общество способствует совершенству его достоинств;

Когда человек идентифицирует себя с обществом,

Он подобен капле, которая в океане сама становится океаном.

Обособленная индивидуальность не знает ни целей, ни идеалов

И не может найти применения своим возможностям…

Признавая божественное присутствие в человеке, Икбал настаивал на необходимости полного развития человеческих потенций во имя единения с Богом в противовес традиционному суфийскому представлению о растворении человека в Боге, что, по мнению Икбала, принижает и обезличивает человека. Икбал считал человека соавтором Бога, поскольку на него возложена миссия привести в действие божественные творения и усовершенствовать их.

Если Руми подчеркивал определяющий характер божественных творений и дополнительность и незначительность человеческих усилий:

Он (человек) дал мне шапку,

А Ты (бог) - голову, полную мыслей.

Он дал лошадь,

А Ты - разум, чтобы управлять ею, -

То у Икбала получается, что Бог дал человеку материалы или условия для работы, а сами творения оказываются делом рук человеческих. В стихотворении Икбала «Разговор творца с человеком» человек заявляет Богу:

Ты создал ночь, но я огонь достал.

Ты создал глину, я слепил фиал.

Пустыню создал ты и глыбы скал,

Я создал сад, чтоб мир благоухал.

Я тот, кто превратил в стекло песок

И смертоносный яд - в сладчайший сок.

Бог, по мнению Акбала, сознательно идет на ограничение собственного могущества, чтобы дать простор человеческой деятельности. Поэтому отказываться от активной деятельности означает для человека нарушить божественное предназначение. Возвысив человека до соавтора своих творений, Бог позволяет ему свободно выбирать между добром и злом.

В вопросе о природе добра и зла Икбал солидаризовался с предшествовавшей суфийской мыслью, согласно которой и добро и зло имеют объективный характер. Икбал считал зло необходимой стороной мироздания, без которой не может быть жизни. Выполняя разрушительную миссию по отношению к одному положению вещей, оно является импульсом к их изменению, к созданию нового. В стихотворении «Покорение природы» Сатана, обращаясь к Творцу, так определил свою роль в мире:

…Разбиваю, что создал, и новое вновь создаю…

Ты созвездия зажег - я внушил им полет и круженье.

Ты открыл бытие - я горение дал бытию.

Душу вдунул ты в плоть, эту душу объял я тревогой.

Предстаешь ты покоем, смятением я предстаю.

Делись добром ;)