Какое значение имеют для иудаизма Завет, Тора, Бог?

Евреи должны жить, а не умирать для Торы, и что Завет был рассчитан именно на это, пойдет речь дальше. Но зачем нужен завет вообще? Почему именно с Израилем? Почему -- с кем бы то ни было? На этот вопрос необходим внятный ответ, если только упорное еврейское желание «стать как все» -- желание не только упорное, но и слишком понятное -- не продиктует последнее слово в этом споре.

Но задать этот вопрос проще, чем ответить на него. Все народы должны быть благословлены в Аврааме и семени его. Тогда должны ли они последовать за Израилем к Богу Израиля? Но евреи, в отличие от христиан и мусульман, не ведут активной миссионерской деятельности. Тогда не должно ли универсальное благословение стать результатом соблюдения завета самими евреями? Такие суждения высказывались многократно, например, в одном из мидрашей, согласно которому, если все евреи однажды выполнят заповедь соблюдения Шаббата полностью и с чистым серцем, то все человечество тут же будет спасено. Однако этот мидраш, подчеркивающий роль евреев, в то же время ставит нас перед вопросом. Несколько благочестивых отшельников могут в полном объеме выполнить Шаббат; но для народа из плоти и крови это будет возможно лишь после Спасения.

Тогда в чем же смысл и цель Завета? За три тысячелетия еврейской истории на этот вопрос было дано множество фрагментарных ответов, и обобщить их все можно только одним способом: в промежутке между Творением и Избавлением евреи свидетельствуют о реальности первого и о надежде на второе. Это свидетельство имеет позитивный и негативный аспект. Позитивный ответ -- это возможность, неслыханная до появления иудаизма, взаимных отношений между Богом, пребывающим в занебесных высотах, и земным человеком. Негативный ответ направлен против поклонения ложным богам, против идолопоклонства.

Из этих двух свидетельств второе повторяется настойчивее и чаще. Атеизма Танах всерьез не принимает, ибо только «безумец» «сказал... в сердце своем -- нет Бога» (Псалмы 14:1, 53:1). Однако страх идолопоклонства настолько пронизывает Библию, что без него понять Книгу невозможно. Самый ужасающий из приведенных в Библии случаев идолопоклонства, -- Меша, царь Моава, который «взял... сына своего первенца, которому следовало царствовать вместо него, и вознес его во всесожжение на стене». (II Царей 3:27). Ужас перед жертвоприношениями детей часто выражается в Торе, особенно подробно говорит об этом пророк Михей, не устающий повторять, что истинное служение Богу состоит в справедливости, милосердии и смиренномудрии (Михей 6:6-8). Странный на первый взгляд мидраш гласит, что эти слова пророка не только осуждают таких, как Меша, но и благословляют то, что собирался, но не сделал Авраам, когда он по воле Бога готов был принести ему в жертву своего сына Исаака. Но как могут намерения Авраама быть достойными похвалы, если мысль об их исполнении наполняет нас кошмаром? Ответ дает другой мидраш. Когда Авраам взошел на гору в земле Мория, следуя велению Божьему, все народы мира смотрели на него. И когда они увидели, что собирается делать Авраам, они отвергли всех своих идолов. Но, увы, вскоре они забыли об этом своем решении и вернулись к прежним обычаям.

Первая часть только что процитированного мидраша показывает твердое основание завета, связывающего Бога и евреев; в последней части этого мидраша речь идет о том, что цель Завета все еще не исполнена, исполнять ее еще предстоит, но скорее всего она не будет выполнена до конца времен. Какова же эта цель, каково же это основание? «Кто такой еврей?» -- спрашивает мидраш. «Тот, кто свидетельствует против идолов».