§ 2. Отождествление имени и сущности вещи

Изложенное не дает никаких оснований отождествлять имяславие и Евномия. Так, сделать вывод о том, что Евномий полагал будто имя само по себе есть Бог или хотя бы, что сущность Божия заключена, присутствует в имени Божием или же нечто в этом роде невозможно. Уже поэтому можно усомниться в прямой корреспондируемости этих учений и прямые аналогии сами по себе не уместны. Но обращение к античной философии может показать, в каком смысле сущность вещи, т.е. сама вещь, могли бы быть отождествлены, как теоретическое познание может быть связано с тем истинным смыслом теории (феории), т.е. непосредственным видением, обладанием. Самый поверхностный вариант предлагает в книге "Догматическая система святого Григория Нисского" проф.В. Несмелов: "С точки зрения Евномия так (имеется в виду фраза "Я знаю Бога так же, как Он Сам Себя знает" - Т. К.) мог сказать всякий человек, потому что всякий, кто мыслит идею, тот мыслит реальную сущность, выраженную этой идеей" [14; 130]. Но остается вопросом, основывается ли эта позиция на конкретных источниках о Евномии (в данном случае на писаниях св. Григория Нисского) или это реконструкция Евномия на основе теоретических философских моделей.

У С. Булгакова учение Евномия об имени резюмируется следующим образом: " Для Евномия в Божестве нет никакой тайны, ничего познанию принципиально недоступного или ему запредельного (трансцендентного), а потому и сущность религии - в знании, благочестие есть богопознание. Слова - понятия не только выражают сущность Божества, но и есть само Божество, - по крайней мере, в таком виде излагается это учение у свт. Василия В. и Григория Н. Учение Евномия есть метафизический рационализм, в новой философии имеющий аналогию в учении Гегеля (и лишь ошибочно отождествляемый с платонизмом)" [5; 16]. Итог - "понятие, выражающее сущность Божества - есть само Божество". Обладать понятием значит, обладать сущностью предмета. У св. Григория Нисского есть места с критикой Евномия, изъяв которые из контекста, можно сделать вывод об отождествлении им сущности и имени. Так, мы видим следующую реакцию на Евномия: "Те, о которых идет речь, явились учителями лжи, представляя Божество чем-то описуемым, они почти явно творят из своего мнения идолов, когда обожествляют смысл, являющийся в слове "нерожденность”, так что она уже не есть качество, в известном отношении приписываемое Божественному естеству, но сама есть Бог, или сущность Божия" [4; 305]". Но следует иметь в виду, что эти места никогда не являются цитатами из самого Евномия или хотя бы его прямым изложением. Контекст не позволяет судить критикует ли св. Григорий прямые ономатологические взгляды Евномия, или он в качестве полемического приема, как бы продолжая мысль противника, говорит за него то, что он сказать не рискнул или не додумался. Более того, можно найти места, которые позволяют "заподозрить" в имяславии и самого св. Григория. Так, объясняя почему невозможно имя, выражающее сущность, он говорит, что мы не имеем такого слова о Боге, которое "служит для указания самого естества, как бы истекая некоторым образом из подлежащего предмета и через возглашение слогов открывая искомое" [4; 278,279]. Это очень похоже на то, что в Православной энциклопедии приписывалось Евномию - имя-энергия. Но снова следует сделать оговорку, что из контекста не ясно - собственная ли это позиция святителя, продолжение ли это логики Евномия через философскую схему, которую и святой Григорий и Евномий имели в виду или же это просто "игра" с Евномием "на его поле". Св. Григорий нигде напрямую не критикует Евномия за приписываемое ему учение о тождестве вещи и ее имени - понятия, поэтому не ясно само отношение св. Григория к таким взглядам, если можно считать, что Евномий их имел в виду. Резкие фразы, из которых мы все же можем делать предположения о таком учении носят случайный характер. Так, Евномий обещал доказать, что Бог есть нерожденность и приводит в свою пользу довод - "Нерожденный был до рождения человека" чем вызывает приступ сарказма у св. Григория, который не видит признаков относимости в этом так называемом доказательстве: "Как же это относится к искомому, к тому, что он обещал доказать, - то есть, что имя есть одно и тоже с (именуемым) предметом, так как по его определению нерожденность составляет сущность" [4; 335].

Аномейская концепция имени включает два существенных положения:

1) Имя "Нерожденный" есть абсолютно адекватная передача содержания сущности Божией,

2) а такое знание, в конечном счете, есть сама сущность. Мы исходим из абсолютной достоверности приводившихся выше изложений евномианской доктрины и у св. Григория Нисского, у Епифании Кипрского и Феодорита Кирского. Гносеологические и онтологические атрибуты доктрины, видимо, вытекают один из другого, предполагая, и дополняя друг друга. Это, должно быть, обусловило отсутствие информации об онтологии имени аномеев у св. Епифания, и блж. Феодорита, Сократа Схоластика и св. Иоанна Дамаскина, а равно и отсутствие у каппадокийцев к ней интереса как к оригинальному учению. Онтология сама собой предполагалась. "Скандальное" утверждение, что имя в своей сущности равняется сущности самой вещи, не могло бы пройти мимо и историков и критиков учения Евномия. Указанное также позволяет говорить о том, что онтологическая концепция имени аномеев не оригинальна. Отсутствие интереса к ней у церковных историков и коллекционеров ересей свидетельствует о том, что она распространена на "школьном" уровне и не требует дополнительных пояснений как самостоятельное заблуждение. С другой стороны, ономатология аномеев носит явно служебный для триадологии характер. Идея абсолютной выраженности сущности Божией в Его имени не является исходным пунктом Евномия, через который он приходит к необходимости неподобосущия Отца и Сына. По мнению проф. Казанской духовной академии Несмелова Евномий использовал это положение для обоснования уже сформированного иными причинами аномейства. Будь ономатология аномеев самостоятельной проблемой, она не смогла бы стать "козырем" в вопросе о неподобосущии.