Личность христианского психолога и его место в Церкви

Среди причин недоверия многих православных христиан к научной психологии священник Андрей Лоргус называет следующие. Во-первых, это выбранный в советское время атеистический путь развития. Во-вторых, зачастую психология в сознании многих наших современников связана прежде всего с именем З.Фрейда. «А то, что в психологии помимо Фрейда существуют другие имена, 99 процентов людей не знают».¹²⁹ Немаловажен и такой фактор, как ревность со стороны священнослужителей, ревнующих своих прихожан к психологам.¹³⁰

Кроме того, в годы советского режима психиатрия использовалась как орудие борьбы с инакомыслящими, и в «психушке» зачастую оказывались люди, которых никак нельзя назвать больными. Касалось это и верующих людей, поскольку «желтые дома» были одной из форм изоляции христиан от мира. Отсюда и настороженное отношение части прихожан ко всему, что связано с психологией и психиатрией.

Есть и другой момент, связанный с тем, что люди часто путают психологию с парапсихологией. И это явление становится настолько распространенным, что иногда люди затрудняются, как отличить профессионала от обманщика. Подобное неразличение приводит к ситуациям трагикомичным, когда у церковной ограды появляются объявления вроде: «Не допускаются к причастию люди‚ имевшие общение со знахарями‚ колдунами‚ экстрасенсами и психотерапевтами».¹³¹

Отвечая на распространенный вопрос «Зачем психолог, если есть батюшка», Д.В. Новиков говорит: «Прежде всего, современная жизнь верующих показала необходимость профессиональной психологической помощи. …Психотерапевт и священник имеют действительно разные функции. В катехизисе написано, что основная задача священства «наставлять верующих в вере и благочестии». Сравнив определения функций священника и психотерапевта, становится понятным, что речь идет о разных сферах человеческой жизни. Конечно, опытный духовник может, в ряде случаев, заменить психотерапевта. Но это не основание для отрицания профессиональной деятельности психотерапевта как таковой».¹³²

Интересно его определение: «Христианский психолог — это психолог, который в состоянии соотнести свои профессиональные представления с той мировоззренческой картиной, которая живет в церковном сознании».¹³³

Рассуждая о соотношении духовнического служения с деятельностью практического психолога, руководитель московской психологической службы при центре «Живоносный источник» И.Н. Мошкова говорит: «Смысл нашей работы с человеком в том, чтобы подготовить его к общению со священником. Мы ни в коей мере не подменяем священнического служения, мы просто помогаем человеку совершить эту первоначальную работу размышления над собственной жизнью, чтобы он нашёл болевые точки собственного «я», которые ему помогают потом покаяться… Наша задача – помочь человеку… и показать, что на самом деле он сам ответственен за свою жизнь, что тупик или кризис, в который он попал, - это результат его собственного выбора».¹³⁴

Ф.Е. Василюк так говорит о соотношении исповеди и психотерапии: «Психотерапия дает нам некоторые подсказки в двух вещах. Во-первых, как помогать другому человеку и самому себе каким образом от поверхностного называния греха и от обволакивающего чувства вины, пробиваться вглубь, к корням и истокам греха, и еще дальше к ядру нашей личности, незатронутой грехом. И, во-вторых, как потом выращивать плод покаяния в реальной повседневной жизни. И главное. Для того, чтобы ВСТРЕЧА могла состояться нужно напоминать себе, что задача покаяния - не найти грех, а найти в себе того, кто готов к встрече с Господом».¹³⁵

Что касается личности психолога, очевидно, что он должен быть не только профессионалом, в совершенстве владеющим своим инструментом, методиками, техниками и т.п., но вдобавок иметь некий духовной опыт. Это необходимо для того, чтобы уметь различать духовные проблемы и душевные, и не браться за то, что с чем может работать только пастырь. Нужно уметь отличать хотя бы явную прелесть.

Психолог должен помочь человеку отличать свои, чисто человеческие проблемы и болезни, от христианства. Только от зоркого взгляда психолога не укроются, например, истерия, которая может маскироваться под «умилением», в суровости жизни и постничестве опознать элементарные обсессии, в показном «правдолюбии» - увидеть параноидальные черты личности. Хотя окончательную оценку данным явлениям должен давать все-таки священник, как и заниматься их преодолением.

Вряд ли кто-то станет спорить с тем, что все страсти напрямую влияют на нашу духовную и душевную жизнь. И при решении духовных проблем решаются и душевные проблемы, гармонизируются отношения с ближними.

Священник указывает конечный путь. Но поскольку человек сам там не был, психолог может помочь «проводить» туда человека¹³⁶, лучше узнать себя и окружающих, ведь никто не может подменить ответственность за то, что происходит у человека в душе. Очень важна решимость, искренняя устремленность. Все-таки роль священников нельзя преувеличивать, они лишь преподатели благодати и свидетели, подает же благодать Господь по вере и усилиям самого приходящего в Церковь.

Что касается совмещения в одном лице священника и психолога, это замечательно, особенно, быть может, для только недавно пришедших к вере неофитов. Но пока это, к сожалению, ещё слишком редкое ценное явление.

Заметим, что порой мы живем понятиями ранних веков, когда цивилизация и все выглядело иначе, и в первую очередь изменился временной фактор наших отношений. Сейчас совсем другой ритм жизни, и если мы говорим о том, что психологов не было, скажем, в IV веке, это не значит, что их не может быть сейчас. И нет ничего постыдного в том, что опытный специалист поможет человеку разобраться в себе, не заменяя собой священника, но настраивая его на духовную работу. Мы перекликаемся здесь с основной идеей нашей предыдущей книги, рисуя портрет идеального психолога.¹³⁷

Христианский психолог - по определению человек, живущий жизнью Церкви. Он не может объявить сам себя таковым. Означает ли это, что психолог должен быть под «присмотром» священника, или им может объявить себя любой профессионал, который может даже не понимать, что методики, которыми он пользуются, противоречат святоотеческой антропологии?

Одна из возможных моделей христианского психолога напрямую соотносится с институтом катехизаторов, людей, которые как бы стоят у дверей храма и помогают сделать первые шаги в Церкви, наладить отношения со священником, отказаться от несовместимых с духовной жизнью привычек и представлений. В этом случае психолог помогает человеку разобраться в себе, ведь основной нашей проблемой является круг иллюзий, в которых мы живем, которые не дают нам адекватно увидеть окружающую нас реальность. Работа психолога должна иметь продолжение в вечности, она должна напрямую соотноситься с делом спасения.

Священник может направлять новоначального на прием к психологу, чтобы профессионал поработал с чисто психологическими проблемами, чтобы быстрее и эффективнее их подкорректировать. Не нужно адаптировать психопатию под Церковь, нужно «вытащить» её и бороться с ней, прежде всего духовными средствами, но и «душевными», психологическими, такая работа обязательно даст свои плоды.

Однако вряд ли следует считать верным подход, обозначенный М. Баязитовой: «Психолог будет принимать только тех прихожан, которых направляет на консультацию батюшка. …Перед началом работы, психолог, часто вместе с человеком, пришедшим на прием, молились перед иконами, прося Бога о помощи в работе. …Работу психолога делает легче общность веры — понятий, смыслов, представлений. Не раз приходилось работать с людьми, побывавшими у «светского» психолога, которые жаловались на отсутствие контакта и неприемлемость для себя полученных рекомендаций. Но самое главное — это то, что человек, которому нужна помощь, имеет бесценную возможность исповедоваться, причащаться, читать Священное писание, молиться, посещать святые места. Делая все это, человек получает от Господа возможность прощения, а значит и исцеления».¹³⁸

Подобная точка зрения довольно распространена, в последнее время – даже в стенах вузов. Вот что говорит профессор Российского Православного Университета В.В. Меликов: «Самый главный метод, которым должны руководствоваться психологи – смиренный метод. Православная психология должна признать, что она имеет прикладной характер. Главный ее метод заключается в том, что психолог должен привести человека в храм, чтобы он встал на исповедь перед ликом Спасителя. Но чтобы прийти на исповедь, человек должен принять главный догмат. С этой точки зрения, метод православной психологии является и методом православного богословия».¹³⁹

Однако с данными положениями нам трудно согласиться.

По справедливому замечанию С.А. Белорусова, «В подобных обстоятельствах, психотерапевт будет рассматривать себя в качестве ассистента священнослужителю, а клиент авансировать свое доверие только в той степени, в которой терапевтическое взаимодействие происходит в формате привычных для него понятий сакральной реальности».¹⁴⁰

Признанный авторитет в области психиатрии, глубоко верующий православный христианин профессор Д. Е. Мелехова предлагал следующее разграничение функций. К компетенции психотерапевта относятся психотравмирующие причины, дефекты воспитания, опытного духовника — преодоление моральных причин, запущенности страстной, желательной части души, мобилизация сил на осознание своей болезни и активное противостояние ей.

В качестве наглядной иллюстрации разграничения духовного, душевного и телесного можно привести два случая из пастырской практики, приводимые митрополитом Антонием (Блумом): «К одному из наших старых священников во Франции пришел человек и дал полное описание духовного состояния, которое характеризуется как «помрачение души». Этот человек считал себя одним из великих мистиков современности, и был оскорблен, когда старый опытный священник сказал: «Сходите к врачу, это у вас больная печень». А другой случай из моей пастырской практики. Мне прислали молодую монахиню из одного монастыря. У нее было душевное расстройство, которое не могло быть исцелено простой беседой. Ее послали к психиатру, но он, будучи человеком верующим, отказался лечить ее, сказав, что это не душевное расстройство, а духовная проблема. Когда эта молодая монахиня стала описывать свое состояние, я ее остановил и сказал: «Подождите, я могу довершить, что вы собираетесь рассказать». Я взял «Подвижнические слова» преп. Исаака Сирина и прочел ей полное описание того, что она собиралась сказать мне. И я смог ей помочь, потому что Исаак Сирин, после описания этого состояния, поясняет, что надо делать в таком случае».¹⁴¹

Мысль ап. Павла «Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (1 Кор. 9, 22) как нельзя лучше подходит именно к христианскому психологу. Ведь нельзя не учитывать тот факт, что приходить к нему на прием могут люди разных убеждений: атеисты, пантеисты и т.д. и т.п.; люди, считающие себя православными, но имеющие в голове «молотов коктейль», а также те, кто действительно является православным христианином и живет настоящей духовной жизнью.¹⁴²

И психолог должен действовать исключительно по ситуации, поскольку открыто обсуждать перипетии личной жизни, затрагивающие духовную их составляющую, можно только с человеком достаточно опытным и имеющим на это желание.

Бывает, что за консультацией обращаются самые настоящие атеисты.

Бывают ситуации, когда у человека почти нет психологических проблем: он прекрасно адаптирован к социуму, великолепно общается, прекрасный оратор, успешный бизнесмен и хороший семьянин. Но при этом он имеет он глобальные духовные проблемы. Ну, например, такую: «я достиг всего этого сам, и при чем тут Бог, мне непонятно». В такой ситуации (на подступах к прозрению) психолог-психотерапевт был бы нелишним, но чаще всего такие люди не видят повода для обращения ни к священнику, ни к психологу.

Не секрет, что в Церковь люди часто приходят под грузом психологических проблем, переживаний, перенесшие горе, тяжело болеющие. Вот в такой ситуации, как витиевато выразился один автор, задача православного психотерапевта – «привести страждущего к покаянию через осознание им психологических страстных механизмов болезни, через активизацию значимых эмоциональных переживаний, через пробуждение резервных возможностей для восстановления в нем образа Божия».¹⁴³

В жизни нередко бывает, что человек становится на правильный путь в смысле духовной жизни, но имеет массу психологических проблем. Мы акцентируем внимание на этом, чтобы в очередной раз четко обрисовать отличия духовного и душевного (см. Иак. 3, 15; Иуд. 1, 19; 1 Кор. 2,14; 1 Кор. 15, 44-46).

И психолог должен открыто проявлять свой личный опыт, а в особенности духовный, только исходя из ситуации, в зависимости от того, кто перед ним, что за человек, и какая степень понимания есть у собеседника.

При православном храме деятельность психолога будет носить совершенно иную окраску, чем у верующего и воцерковленного психотерапевта, работающего на обычном приеме, куда приходят совершенно разные люди. При храме возможно воплощение идей отца Андрея Лоргуса, который говорит о том, что священник может направлять человека к психологу, чтобы помочь подготовиться к исповеди; или объяснить человеку, что тот сам себе лжет; или научить необходимым механизмам самоанализа.¹⁴⁴

И для того, чтобы окончательно отвести подозрения насчет «светской» науки в глазах верных прихожан, заметим следующее. В «Основах Социальной Концепции Русской Православной Церкви» отношение к психическим заболеваниям и психотерапевтической помощи выражено следующим образом.

«Представляется одинаково неоправданным как сведение всех психических заболеваний к проявлениям одержимости, что влечет за собой необоснованное совершение чина изгнания злых духов, так и попытка лечения любых духовных расстройств исключительно клиническими методами. В области психотерапии оказывается наиболее плодотворным сочетание пастырской и врачебной помощи душевнобольным при надлежащем разграничении сфер компетенции врача и священника.

Психическое заболевание не умаляет достоинства человека. Церковь свидетельствует, что и душевнобольной является носителем образа Божия, оставаясь нашим собратом, нуждающимся в сострадании и помощи. Нравственно недопустимы психотерапевтические подходы, основанные на подавлении личности больного и унижении его достоинства. Оккультные методики воздействия на психику, иногда маскирующиеся под научную психотерапию, категорически неприемлемы для Православия. В особых случаях лечение душевнобольных по необходимости требует применения как изоляции, так и иных форм принуждения. Однако при выборе форм медицинского вмешательства следует исходить из принципа наименьшего ограничения свободы пациента».¹⁴⁵

В своей книге «Любовь исцеляющая» мы подробно показали, как врач может воздействовать на пациента довольно широким набором средств. Это может быть хирургическое вмешательство, применение лекарственных препаратов, физиотерапия. Но высшим искусством врача является та ситуация, когда он из «сокровища сердца своего» подает возможность больному переосмыслить свою жизнь, иначе взглянуть на болезнь, набраться терпения смиренно переносить неизлечимые болезни. Тогда, по слову Гиппократа, он, врач, и является главным лекарством.

Ситуация во взаимоотношениях психолога (психотерапевта) с клиентом ещё более сложная. Психолог, также как и врач, имеет на вооружение некий инструмент: тесты, различные методики, тренинги, упражнения. Все они, без сомнения, при правильном назначении окажут необходимое воздействие. Но психолог гораздо в большей степени оказывает личностное воздействие, и ещё более важно для пациента должно быть его внутреннее состояние.

В похожей ситуацией находятся и священники. Они являются служителями, и Таинство совершится действием Святаго Духа, даже если священник недостоин его по своему нравственному состоянию. Но мы прекрасно знаем, каким должен быть священник и к чему он должен стремиться. Недаром Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий I призывал будущего священника быть человеком «высоких духовных достоинств… который приникает любовью своей к нуждам паствы», а не только требоисполнителем.¹⁴⁶

Ю.И. Тимофеева в своей статье о христианской психологии высказывает весьма радикальный взгляд на задачу православного психотерапевта. По её словам, это «прояснение отношений человека с Богом… Самое важное - это позиция самого психотерапевта, который признает присутствие Бога в ситуации здесь и теперь. Это качественно меняет отношения психотерапевта и клиента… То, что происходит на сеансе должно быть спасительным для души самого психотерапевта, т.е., по сути, его принципами должны быть заповеди Божьи».¹⁴⁷

На наш взгляд, психолог не может и не должен подменять пастырское окормление, ни в коем случае не должен пытаться вмешиваться в отношения человека с Богом и влиять на личные аспекты веры пациента. Но пользуясь своими знаниями законов функционирования психики, человеческих взаимоотношений, типологий личности, возрастных кризисов и т.п., психолог может помочь наладить отношения с ближними, в семье и коллективе, лучше понять самого себя, помочь научиться общаться с незнакомыми людьми, преодолеть страхи неуверенности. При этом вся деятельность психолога обязана быть пронизана христианским мировоззрением, не должно быть разрыва между его верой и профессиональной деятельностью. И при этом совсем необязательно употреблять через слово «благодать», «святые отцы», «искушение» и т.п.

Вышеприведенная статья Ю.Тимофеевой привела нас к мысли о том, что чрезвычайно важно уметь соотносить свои христианские взгляды с профессиональной деятельностью. Свет Христов должен освещать изнутри всё, что мы делаем, в идеале всё должно быть пронизано христианской любовью. А то, что на своё дело мы пытаемся навесить атрибутику Православия, не только не меняет его сути, но и дискредитирует и то другое: Православие в глазах профессионалов, а психологию – в глазах верующих.

Возможно, должно пройти некоторое время, чтобы вино созрело, и мы получили органическое единство христианства и психологии.

В целом, пожалуй, можно говорить о том, что христианская психология существует, поскольку есть целый ряд авторов, пишущих по данному вопросу статьи и книги. Еще больше практиков, работающих в данном направлении, защищаются диссертационные, курсовые и дипломные работы.¹⁴⁸ Кроме того, в Православном университете открыт факультет Христианской психологии, деканом которого является священник Андрей Лоргус. Во многих учебных заведениях ведется преподавание христианской психологии, под разными, впрочем, названиями.¹⁴⁹

24 мая 2005 г. на базе Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного университета состоялась тематическая научная конференция «Богословские основы православной антропологии в психологии». Цель конференции заключалась в выявлении богословской антропологической модели, задающей методологическую основу для православной теоретической и практической психологии. Для достижения поставленной цели на конференции были представлены доклады ведущих православных богословов и психологов.

Особое место в докладах заняло обсуждение методологических основ христианской психологии, таких как:

1) Предпосланного онтологического содержания, задаваемого для православной психологии основополагающими догматическими учениями.

2) Терминологической системы.

3) Базовых методологических ценностей.

4) Научного сообщества.

5) Примеров или образцов решения как теоретических проблем православной психологии, так и практических вопросов психотерапии и педагогики.¹⁵⁰