2. Родоплеменные религии: тотемизм, табу, магия, фетишизм и анимизм

Рассмотрим наиболее примитивные и архаичные формы религии. Материалы для этого религиоведение черпает на основе сравни­тельного изучения религий. Основоположником сравнительного изучения религии был английский языковед М. Мюллер (1823— 1900). На основании сравнения общих названий божеств в различ­ных индогерманских языках им была сделана попытка найти общую прарелигию первобытной индогерманской эпохи. Установле­на такая историческая связь между религиями Индии и Персии не только в названиях божеств, но и в более детальных чертах (жертвоприношения, институт жрецов, подробности культа). В сво­ем «Введении в сравнительное изучение религии» (1874) М. Мюллер пытался найти общую прарелигию финнов, монголов и китайцев. Но эта установка на поиск общей прарелигии народов не была плодо­творной, так как ее обоснование свелось к искусственному подтасовыванию фактов для доказательства существования в древних рели­гиях единобожия.

Французский социолог Э. Дюркгейм применил несколько иную форму использования сравнительно-исторического метода ис­следования религии. Он также пытался отыскать прарелигию как наиболее простую и исторически первую форму религии. В работе «Элементарные формы религиозной жизни. Тотемическая систе­ма в Австралии» (1912) в качестве такой самой ранней формы рели­гии он называл тотемизм.

Тотемизм обычно определяют как веру в существование род­ственной связи между какой-либо группой людей (племя, фратрия, род) и определенным видом животных, растений или иных явлений природы. Термин тотемизм заимствован у североамериканского племени ожибвы и означает «род его». Основной признак тотемизма заключается в том, что тотем считается родоначальником данной со­циальной группы, и каждый индивид тотемного класса кровным род­ственником. Члены группы, тотемом которой был, например, кенгу­ру, считал себя кенгуру и всех кенгуру членами своей группы. Мно­гие тотемные племена верят, что после смерти каждый человек обращается в животное своего тотема и что, следовательно, каждое животное — умерший родственник. У рода буйволов умирающего заворачивают в шкуру буйвола, лицо выкрашивают в знак тотема и обращаются к нему так: «Ты идешь к буйволам! Ты идешь к своим предкам! Будь крепок!»

Тотемические представления обусловливают определенные отношения между людьми. Они делят всех людей на «своих» и «чу­жих». С тотемизмом связаны определенные ограничения в деятель­ности и общении: что можно делать, а чего — нельзя, с кем можно об­щаться, а с кем — нельзя. Например, мужчины и женщины одной то­темной группы не могут друг с другом вступать в брак. Они являются друг для друга табу. О содержании термина табу речь пойдет позже.

Первопричиной тотемизма, по мнению Э. Дюркгейма, являет­ся признание священного. «Тотемизм — писал он — это вера не в каких-то животных, каких-то людей или какие-то изображения, а в некую безымянную и безличную силу, обитающую в каждом из этих существ, не смешиваясь при этом ни с кем из них. Никто не обладает ею целиком, но все имеют к ней отношение. Она настолько независи­ма от отдельных субъектов, в которых воплощается, что. и предшест­вует их появлению, и живет после них. Умирают индивиды: одни поколения заменяются другими. Но эта сила по-прежнему остается современной, живой и неизменной. Она одушевляет сегодняшнее поколение как одушевляла и все предыдущие и как будет одушев­лять завтрашние».

Тотемические верования существуют не в виде абстрактных представлений, а в форме системы жизнедеятельности людей, их повседневных поступков, их отношений с окружающей средой, с другими людьми. Важнейшим составным элементом этой жизнедея­тельности является тотемическая обрядность. Значительное место в этой обрядности занимают многочисленные действия по поклоне­нию тотему, его умилостивлению и приобщению к нему. С этой об­рядностью связаны все важные этапы в жизни человека: рождение, посвящение (введение юноши в число взрослых охотников), смерть. В процессе этой обрядности происходила социализация индивида, освоение им обычаев, традиций, навыков своей общины. Поэтому то­темизм нельзя просто рассматривать как совокупность верований и обрядов, а как вторичный социальный институт, производный от ин­ститута рода. Как справедливо отмечают исследователи этого явле­ния, тотемизм — это вырастающая прямо из родовой практики фор­ма идеального отражения и выражения в определенном социальном институте первобытного общества реального единства коллектива первобытных людей, социального способа их существования, проти­востоящего природе и другим аналогичным коллективам. Тотемизм давал высшую санкцию родовым учреждениям. Главнейшие устои рода — неприкосновенность жизни сородичей и вытекающая из них неприкосновенность места, недоступность тотемической обрядности для лиц чужой крови, правила половой регламентации, обязатель­ное наследование тотема по мужской или женской линии, устанав­ливали раз и навсегда контингент лиц, принадлежащих роду.

Таким образом, можно согласиться с выводом Э. Дюркгейма, что первопричиной тотемизма является признание священной силы, силы, заимствованной у самого коллектива, силы коллективного на­чала, превосходящей всех конкретных индивидов. Однако не только в тотемизме отражается эта сила. С тотемическими верованиями и обрядами в первобытном обществе тесно взаимодействует, можно сказать, даже является их определенной стороной, система специ­фических запретов — табу. Классической страной, в которой систе­ма табу получила свое наибольшее развитие, является Полинезия. По мнению английского этнографа Дж. Фрезера, слово «табу» можно перевести с полинезийского буквально как «особо выделенный», «от­меченный». Термин противоположный табу— «пот-а» —то есть всеобщий, обыкновенный. В Полинезии система запретов охватывала все сферы жизни и являлась единственной формой регламентации, заменявшей все то, что в современном обществе обеспечивается мо­ралью, религией, правом. Запрет налагался на употребление в пищу мяса какого-либо животного (тотема), общения постороннего с жен­щиной после ее брака, работу в какой-либо определенный день (например, субботу). Действия табуированных объектов являются двойственными — опасными и полезными. И эта двойственность вызывает также двойственное отношение к болезням, отталкивания от них и притяжение к ним. Из верований связанных с табу происте­кает также деление всех объектов на чистое и нечистое. Чистые — значит невредимые, с ними можно иметь дело. Нечистые — несущие в себе нечто губительное. Так, например, у евреев и народов, испове­дующих ислам, мясо свиньи считается нечистым и потому непригод­ным в пищу. Вразумительного объяснения этому никто дать не мо­жет, а ссылки на то, что это грязное животное, выглядят не убеди­тельно, так как свинья — это очень разборчивое в питании животное.

Следует признать, что громадное большинство запрещений и обрядов, созданных с этой системой являются непонятными, ирраци­ональными даже с точки зрения ее последователей. Единственным их основанием является идущий из глубины веков принцип запретного. Рационального же основания деления всей жизнедеятельности об­щины на две сферы «всеобщий, обыкновенный» и «особо выделен­ный», «отмеченный», не существовало, да и не могло быть. Это осно­вание находится не на рациональном уровне, а на уровне веры. И это вполне объяснимо. Дело в том, что в первобытном обществе индивид не выделяет себя из целого. Внутренний мир индивида первобытной общины — это прямое воспроизведение установлений коллектива, обусловленное потребностью в самосохранении единства в условиях жесточайшей борьбы за существование. Такая повседневная борьба требует от каждого члена первобытной общины полного соотнесения своих действий с действиями других членов общины, полного подчи­нения требованиям коллектива. Коллективная власть над индивидом осуществляется в первобытных религиях в авторитарной форме. По­этому все установления общественной жизни, социальные нормы ос­нованы на вере как доверии. Доверие же в этом случае тождественно чувству принадлежности к коллективу общины — «мы».

Наряду с тотемизмом и табу значительное место в жизнедея­тельности первобытного человека занимала магия (греч. magica — колдовство, чародейство) — совокупность представлений и обрядов, в основе которых лежит вера в таинственные силы, с помощью кото­рых путем определенных символических действий возможно ока­зать влияние на людей, предметы, ход событий в нужном для челове­ка направлении. На магию впервые обратил особое внимание английский антрополог и этнограф Д Фрэзер (1854—1941). Он считал, что магия не является религией, а представляет собой элементарный способ мышления человека, своеобразную форму «примитивной на­уки», свойственной человеку на самом раннем этапе развития.

Однако такая точка зрения подверглась критике со стороны других антропологов и этнографов. Значительное внимание иссле­дованию этого явления уделил Б. Малиновский в работе «Магия, на­ука. и религия». Б. Малиновский справедливо указывал, что магия, как и всякая религия, предполагает символический образ действий. Во время магическогообряда человек совершает определенные дей­ствия, которые не прямо, а косвенно направлены на достижение оп­ределенного результата. Эффективность этих действий связана не с материальными манипуляциями, воздействиями, а теми скрытыми смыслами, которые стоят за ними. Пример магического действия хо­рошо описан в романе А. Дюма «Королева Марго». Героиня этого ро­мана для того, чтобы заставить полюбить себя человека, который прежде ее отверг, приглашает колдунью. Та изготавливает восковую фигурку этого человека и протыкает ее в районе сердца иглой, кото­рая символизирует «стрелу Амура». При этом произносятся опреде­ленные заклинания. Совершающие эти действия, уверены, что в сердце человека, пронзенном «стрелой Амура», под воздействием заклинаний возгорится любовь к заказчику этого действа.

Это пример любовной магии. По целям воздействия магия мо­жет быть вредоносной, лечебной, промысловой и т. д. Первобытный человек предварял свое участие в охоте на зверя целой системой ма­гических обрядов. Так, перед охотой на медведя или оленя соверша­лись магические репетиционные действия, в процессе которых охот­ники стреляли в чучело или иное изображение этого зверя. И если они удачно стреляли в эти изображения, то верили, что в реальной охоте у них будет положительный результат. Во время этих репети­ционных действий совершались ритуальные танцы, имитирующие телодвижения охотника во время выслеживания зверя, погони и т. д.. При этом выкрикивались определенные заклинания.

Магия пронизывала все сферы жизнедеятельности человека. Однако Б. Малиновский отмечал, что магические действия применя­ются там, где деятельность в большей мере носит вероятностный или опасный характер. Так, в рыболовстве магические приемы практи­куются при промысле акул и других крупных рыб, при ловле же мел­ких рыб магические действия считаются излишними. Строительство лодки сопровождается магическим обрядом, строительство дома — не всегда. На основании этих фактов Б. Малиновский делает вывод, что магические представления и действия возникают тогда, когда человек не уверен в своих силах, когда он сталкивается с проблема­ми, решение которых зависит не столько от него самого, сколько от множества привходящих факторов. Именно эта зависимость и за­ставляет человека полагаться на помощь таинственных сил и совер­шать символические действия.

В магии таинственной силой наделяются конкретные дейст­вия людей. Но первобытные люди также верили, что носителями этой таинственной силы могут быть конкретные предметы — фети­ши (от португальского feitico — волшебный, чудодейственный). От­сюда проистекает такая повсеместно распространенная форма пер­вобытной религии как фетишизм.

Фетишем может стать любой предмет, почему-то поразивший воображение человека: камень необыкновенной формы или рас­цветки, зуб животного, кусок дерева и т. д. Не важно, какой это пред­мет — это может быть и обычный булыжник. Важно, что за ним заме­чено действие какой-то силы. Например, шел человек, споткнулся о булыжник, упал и что-то ценное нашел. Эту находку он связал с дей­ствием этого булыжника. Отныне он, чтобы иметь удачу, окружает этот булыжник заботой, старается его не раздражать. Правда, если этот булыжник больше никогда не принесет удачу, он может в конце концов рассердиться на него, подвергнуть наказанию или забросить.

Как отмечал российский этнограф Л. Штернберг: «У первобыт­ного человека фетиши встречаются везде: они встречаются на каж­дой тропинке, у каждого брода, на каждой двери, они висят в виде амулетов на шее каждого человека, они предохраняют от болезни, или наоборот, причиняют ее в случае пренебрежения к ним, приносят дождь, наполняют водоемы рыбой, ловят и наказывают воров, прида­ют храбрость, приводят в смятение неприятеля и т. д.» Одной из раз­новидностей фетишизма является идолопоклонство. Идол — это ма­териальный предмет, которому придана форма человека или живот­ного. Этот предмет наделяется таинственной силой воздействия.

Еще одним из распространенных верований и, связанных с ни­ми символических действий первобытного человека, является ани-мизм (от лат. anima — душа) — вера в существование духов и души. Термин анимизм был введен в религиоведение английским этногра­фом Э. Тейлором (1832—1917) в его работе «Первобытная культу­ра». Он считал, что анимизм — это исходная, элементарная форма религии, которая развивалась затем в более сложные религиозные представления и действия. Однако такое утверждение противоре­чило фактам, поскольку этнографами было установлено, что многие верования, связанные с тотемизмом и фетишизмом, не содержат в себе анимистических представлений, таинственные силы, с которы­ми связаны эти представления, не мыслятся как душа.

Анимизм — это не первоначальная основа религий, некая «прарелигия», а довольно самостоятельная система верований и символических действий, которая, как и все другие верования и действия первобытного человека, тесно соприкасается с ними. Суть ани­мизма состоит в признании самостоятельной, способной существо­вать отдельно от человека, животных, растений некой силы или су­ществ, способных соединяться с ними и их покидать.

Наиболее ранней формой анимизма является вера в духов. Мир первобытного человека населен этими духами. Этнографы склонны объяснять появление этого мира духов вполне естествен­ными причинами. Появление этого мира обусловлено, по их мнению, своеобразным истолкованием первобытным человеком целого ряда оптических и акустических явлений: теней, эха, отражений, шумов и т. д., в реальности которых он не имел никаких оснований сомне­ваться, поскольку об их существовании свидетельствовали его чув­ственные восприятия. Эти восприятия заставляли его прийти к за­ключению, что в окружающем мире наряду с обычными телесными, вполне осязаемыми вещами и существами имеется еще ряд таких же реальных, как и он сам, существ, которые обладают свойством быть неуловимыми в своей телесности. Эти существа — духи. Для перво­бытного человека духи не представляли собой чего-то сверхъестест­венного, они принадлежали к такому же естественному порядку, как и прочие вещи и явления природы. Их единственный отличительный признак — способность быть неуловимыми, принимать вид любого предмета, дерева, камня и т. д. Мир духов — это невидимый мир. По­зднее этот невидимый мир начал наделяться таинственной силой, пошло разграничение на добрых и злых духов.

Высшей формой развития анимизма является вера в относи­тельно самостоятельное существование души. По мнению этногра­фов, различные физиологические явления (сон, сновидения, обморо­ки, а также явления сопутствующие смерти — кровотечения, по­следний вздох и т. д.), привели к мысли, что функциями жизни управляют особые существа (души), от воли которых зависела вся жизнь человека. Эти души могут быть самой различной природы. Одни из них, как, например, кровь, дыхание составляют видимые ча­сти или функции тела, другие, как душа, покидающая тело во время сна и вновь возвращающаяся к нему, представляют собой все при­знаки духа. Эта душа может переселяться в других людей, живот­ных, в растения, предметы. В конце концов развитие анимистичес­ких верований привело к признанию существования души как двой­ника конкретного человека, как той части его организма, которая оживляет его, а в последствие было признано, что и одухотворяет его. Таким образом, первоначально душа мыслилась как некая телесная сила: кровь, колебания воздуха и т. д. Значительно позднее, уже на стадии очень развитых спиритуалистических религий, таких как буддизм, христианство, ислам, душа стала осмысливаться как ду­ховная субстанция.

Тотемизм, табу, магия, фетишизм, анимизм характеризуют верования и обряды первобытного человека. Но это не значит, что они существовали только в первобытном обществе. В этом обществе они только возникли и являлись господствующими формами религи­озной стороны жизнедеятельности первобытного человека. Но су­ществовали они всегда, на протяжении всей истории человеческой культуры, Различные формы их проявлений мы можем четко обна­ружить во всех последующих религиозных системах, в том числе и в современных религиях. Они также существуют в виде суеверий и других пережитков прошлого в сознании людей. Пищевые запреты, христианское причастие — отдаленный отголосок табу и тотемизма. Вера в амулеты, талисманы, в другие священные реликвии живет в сознании современного человека. Магические символические дейст­вия — составная часть всей современной обрядности. Вера в загово­ры, порчу, гадания — никогда не исчезала из сознания и практики людей.

Литература

Анисимов А. Ф. Этапы развития первобытной религии. М , 1967.

Мифы народов мира Т 1, 2. М, 1968.

Тейлор Э. Первобытная культура. М , 1980.

Токарев С. А. Религия в истории народов мира. М., 1969.

Фрэзер Дэк. Дж. Золотая ветвь. М., 1967

Штернберг Л. Я. Первобытная религия. М., 1936.