11. Откровение

Православное понимание термина "Откровение" связано с употреблением этого слова в Священном Писании Нового Завета. В догматическом контексте это слово связывается с явлением в мир Единородного Сына Божия: "Многочастне и многообразне древле Бог глаголавый отцем во пророцех; в последок дний сих глагола нам в Сыне, Егоже положи наследника всем, Имже и веки сотвори" (Евр. 1, 1-2).

Откровение на Иордане, на Фаворе, на Голгофе, по Воскресении, в Вознесении...

Откровение – в Откровении: "Апокалипсис Иисуса Христа, егоже даде Ему Бог, показати рабом Своим, имже подобает быти вскоре. И сказа, послав через Ангела Своего рабу своему Иоанну, иже свидетельствова слово Божие, и свидетельство Иисус Христово" (Откр. 1, 1-2).

Значит, ОТКРОВЕНИЕ – это свидетельство Иисус Христово. И кодифицировать его (то есть рационально сформулировать) – невозможно. Святоотеческое Богословие и не пыталось кодифицировать Откровение. А схоластика, оторвавшись от Церковного Богословия (Православного Богословия) – стала пытаться это делать.

Сначала протестанты, пытаясь оправдать свой уклон свидетельствами Писания, стали из Священного Писания выстраивать "Божественное Откровение", а все, что им не подходило, выводили за рамки своего вероучения.

В противовес им и римо-ватиканцы стали с Тридентского собра заниматься кодификацией "Божественного Откровения".

В результате у первых сложился принцип "Только Писание!" (и повод к субъективизму в толковании веры и Писания и отвержение Предания).

А у вторых – "Догматическая Конституция "О Божественном Откровении" (Второй Ватиканский собор, 1962-1965) и учение о "Верховном Учительстве" как принципе, фактически соединяющем и примиряющем и изъясняющем "два источника Божественного Откровения" – Предание и Писание.

1. О протестантском "Только Писание!"

Принцип "Sola Scriptura" и "Книга согласия" протестантов

У протестантов вопрос об источниках своего вероучения обычно сводится к Писанию. Под Божественным Откровением протестантские теологи также разумеют Писание. Такой взгляд на источник своего вероучения выражается формулой "Sola Scriptura!", то есть "Только Писание!". Одно только Писание достойно называться источником вероучения протестантов, а предания считаются человеческими установлениями (traditions humanae).

"Формула согласия", символическая книга протестантов входящая в сборник символических книг – "Книгу согласия", открывается учением об источниках протестантского вероучения. "Веруем, учим и исповедуем, что единственным и абсолютным правилом и стандартом, согласно которому должны оцениваться все догматы и все учителя, являются только пророческие и апостольские Писания Ветхого и Нового Заветов, как сказано в Пс. 118, 105: "Слово Твое – светильник ноге моей и свет стезе моей". И как говорит Св. Павел: "Но если бы даже ... Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема" (Гал. 1, 8). ("Книга согласия": вероисповедание и учение лютеранской церкви. Изд.: Фонд "Лютеранское наследие", 1998, с. 582. Тексты из Писания приводятся по данному изданию).

Однако, провозгласив принцип "Только Писание", протестанты практически сразу отошли от него. Для мирян Библию заменили Краткий и Большой Катехизисы доктора Лютера. Эти Катихизисы "Формула согласия" прямо называет "Библией для мирян". Декларируя, что к Слову Божию "не может приравняться ни одно человеческое писание", "Формула согласия" выше человеческих писаний ставит "Аугсбургское Исповедание", "Апологию Аугсбургского исповедания", "Шмалькальденские артикулы" и Катехизисы Лютера, то есть символические книги протестантов, вместе с "Формулой согласия" вошедшие в "Книгу согласия".

Таким образом, вместо одной Библии у протестантов уже в XVI веке появилось как минимум шесть книг, ставших авторитетнейшими источниками их вероучения.

Принцип индивидуализма, провозглашенный Лютером, разрушил саму Реформацию. В качестве единственного критерия истины реформаторы выдвинули только Писание, но толкуемое личным сознанием Писание разделило детей Реформации на множество сект. И личное сознание стало основным источником многочисленных несогласных между собой протестантских конфессий и деноминаций. Современный тотальный либерализм проистекает из того же реформаторского принципа индивидуализма.

За остатки церковности держатся лютеране ("На том и стоим"), но пока они именуют себя членами "лютеранской церкви", то есть собрания, учрежденного Лютером, а не Иисусом Христом, им недостает благодати вернуться в соединение веры Церкви и усвоить "веру, однажды преданную святым" (Иуд. 3).

По мнению Пауля Тиллиха (1886-1965), одного из крупнейших протестантских теологов XX века, "Библия – это основной источник систематического богословия, поскольку она представляет собой подлинный и самобытный документ, в котором зафиксированы события, легшие в основу христианской Церкви" (П. Типлих. "Систематическое богословие". / Перевод с английского. СПб.: Изд. "Алетейя", 1998, с. 44).

"Центральным вопросом религии является вопрос об Откровении. Познаваем ли Бог? Раскрывал ли Он Себя? Если познаваем, если раскрывал, то как?" Так начинается энциклопедическая статья "Откровение Бога: основные моменты" в фундаментальном (1232 страницы) "Евангельском словаре библейского богословия", выпущенном в 2000 году издательством "Библия для всех" (Санкт-Петербург).

Далее в соответствии с принципом "Sola Scriptura" ("Только Писание") протестантская теология проводит аналогию воплощений между Словом, ставшим плотию, и Словом, воплотившимся в Писании. Слово, ставшее плотию (Ин. 1, 14) – это "личностное откровение Бога в воплотившемся Иисусе Христе". "Христос придавал большое значение откровениям в Ветхом Завете. Именно благодаря факту Его учения обнаруживаем мы аналогию между Воплощением и воплощением в Писании – Слово стало плотию, и это было слово Писания".

Далее в протестантском "Евангельском словаре библейского богословия" следует схоластическое деление Откровения на несколько Откровений:

"Христиане обычно различают общее Откровение через творение и через совесть и особое спасительное Откровение через Слово (Священное Писание). Поскольку Священное Писание является вместилищем высказанного Богом откровения, то этим и определяется ведущая роль Священного Писания в богословском формировании Церкви, а евангельское богословие должно быть приведено в согласие с тем, что сказано в Писании".

2. О ватиканской "Догматической Конституции".

"Догматическая конституция "О Божественном Откровении" ("Dei Verbum") II Ватиканского собора

II Ватиканский собор (1962-1965 гг.), а точнее, римский папа Павел VI с отцами этого собора, принял 4 конституции, 9 декретов и 3 декларации. Среди четырех конституций, то есть наиболее важных доктринальных документов собора, для исследования вопроса об источниках церковного богословия необходимо рассмотреть "Догматическую конституцию о Божественном Откровении" – "Dei Verbum", принятую 18 ноября 1965 года.

Эта догматическая конституция завершила длительный период "догматического развития" отделившегося в 1054 году от православия, как веры Церкви, римо-ватиканского исповедания.

В борьбе с Реформацией на IV сессии Тридентского собора (8 апреля 1546 г.) было объявлено, что Евангелие является единственным источником всей доктрины о спасении, что тексты книг Священного Писания Ветхого и Нового Завета обладают равной святостью и богодухновенностью; был объявлен официальный список (канон) священных книг; Вульгата была признана аутентичным текстом Писания.

Тридентский собор (1545-1562), желая подтвердить ценности, отрицаемые протестантами, предпринял ряд шагов по кодификации своего вероучения. На этом соборе большое внимание уделяется созданию епархиальных семинарий для воспитания кандидатов в духовенство и другим вопросам образования.

Вскоре после Тридентского собора, а именно в 1566 году, папа Пий V издает "Римский катихизис" – "символический" ответ на символические книги реформаторов. Так Запад в лице реформации и контрреформации решительно встал на путь кодификации источников своего вероучения.

I Ватиканский собор в догматической конституции о католической вере (принята 24 апреля 1870 г.) отметил "необходимость сверхъестественного Откровения" и напомнил, что "это Откровение содержится в священных канонических книгах Ветхого и Нового Завета и в Предании, переданном непосредственно от Христа апостолам, а от них – последователям, плоть до наших дней". Так была сформулирована римо-ватиканская доктрина о Священном Писании и Священном Предании как о двух источниках Божественного Откровения.

II Ватиканский собор сделал следующий логический шаг на пути кодификации схоластического понятия "Божественное Откровение". Основанием для этого шага явился провозглашенный на I Ватиканском соборе догмат о безошибочности папского учительства, когда римский папа выносит суждение экс кафедра по вопросам веры и морали.

Ключевой статьей Догматической конституции "О Божественном Откровении" ("Dei Verbum") II Ватиканского собора является статья 10, которая, завершает главу II – "О передаче Божественного Откровения". Статья 10 озаглавлена: "Отношение Священного Предания и Священного Писания к Учительству Церкви". "Верховное Учительство Церкви" – это и есть так называемое безошибочное папское учительство (в просторечии – "непогрешимость" папы римского).

В начале в статье 10-й говорится, что "Священное Предание и Священное Писание составляют единый священный залог Слова Божия, вверенный Церкви". Здесь о римском папе еще не упоминается. "Но обязанность подлинно толковать написанное или переданное Слово Божие, – говорится далее, – вверено одному живому Учительству Церкви", то есть римскому папе. Завершается этот пункт Догматической конституции следующим выводом: "Итак, очевидно, что Священное Предание, Священное Писание и Учительство Церкви, по премудрому совету Божию, так между собою связаны и соединены, что одно не без другого, а все вместе, каждое своим способом, под действием единого Духа Святого, действенно способствуют спасению душ" (Антонини Бернардо. "Божественное Откровение", с. 34).

Таким образом, учение о Писании и Предании как двух источниках Божественного откровения – "печальное наследие Тридентского собора" (выражение архиепископа Василия (Кривошеина) – превратилось в учение о трех источниках вероучения: Предании, Писании и Верховном Учительстве. Однако доминирующее положение в Догматической конституции "О Божественном Откровении" отведено Верховному Учительству, поскольку только римский папа верно излагает Слово Божие и "черпает в этом едином залоге веры все то, чему оно предлагает верить как богооткровенному" ("Второй Ватиканский собор: конституции, декреты, декларации". – Брюссель, изд. "Жизнь с Богом", 1992, с. 178).

Вера Церкви, как источник церковного вероучения фактически подменяется так называемым "Верховным Учительством". И любая энциклика римского папы становится источником вероучения и нравоучения, а значит составной частью "Божественного Откровения"!

История создания Догматической конституции "О Божественном Откровении" обстоятельно представлена католическим теологом о. Антонини Бернардо в уже цитированном учебном пособии "Божественное Откровение". Ни одна из конституций II Ватиканского собора не была подобно этой конституции предметом занятий соборных отцов в течение трех лет. Почему? Потому что от начала до конца – вся работа по подготовке этой конституции проходила с великими трудностями, а трудности происходили оттого, что сразу было взято неверное направление. По существу, на II Ватиканском соборе вместо поиска подлинных источников церковного вероучения, целенаправленно формировался документ, защищающий вероучительную власть папы римского, то есть римо-ватиканскую доктрину "Верховного Учительства как Учительства Церкви" – печальное наследие I Ватиканского собора, догматизировавшего непогрешительное учительство римского епископа.

Первый вариант будущей догматической конституции назывался "Об источниках Откровения" ("De fontibus revelationis"). Обсуждался этот вариант на соборе с 14 по 21 ноября 1962 года, и сразу же возникли возражения: нельзя говорить о передаче Откровения, не представив саму доктрину Откровения. "Следовало уточнить, что Писание и Предание являются двумя различными, независимыми и параллельными источниками Откровения. Помимо Священного Писания признавалось источником Откровения и Священное Предание, которое не только объясняет содержание Писания, но и само по себе представляет истины, которые в Писании не содержатся" (Антонини Бернардо. "Божественное Откровение", с. 36-37). Насторожили отцов собора и частые ссылки на Учительство Церкви, то есть на папские энциклики как на источники Божественного Откровения. После недели напряженных споров 1368 участников собора высказались против первоначального варианта проектируемой догматической конституции, и 822 проголосовали за этот вариант. Тогда римский папа Иоанн XXIII, при котором начинался II Ватиканский собор, велел пересмотреть первоначальный вариант конституции.

Если первый вариант разрабатывала теологическая комиссия собора, то второй вариант разрабатывала смешанная комиссия, включавшая в себя представителей теологической комиссии и членов секретариата Союза христиан. Во-первых, конституции дано было новое заглавие – "О Божественном откровении" ("De Divina revelatione"). Это говорит о том, что разработчики догматической конституции решили по возможности обойти спорный вопрос о двух источниках Откровения.

На этот проект участниками собора было подано около 3000 замечаний. Отмечался схоластический характер языка документа и недостаточное внимание к Преданию как таковому и его роли в жизни Церкви. Предложили даже вообще отказаться от этой схемы и уделить этому вопросу определенное место в конституции о Церкви. Однако, завершая вторую сессию собора, римский папа Павел VI, преемник папы Иоанна XXIII, 4 декабря 1963 года указал соборным отцам на необходимость конституции "О Божественном Откровении".

Третий вариант готовящейся догматической конституции готовился специально созданной подкомиссией на основе поданных многочисленных замечаний. Обсуждалась эта схема с 30 сентября по 6 октября 1964 года, то есть на третьей сессии II Ватиканского собора. В основном обсуждалась следующая проблема: "следовало прояснить различие между Преданием Божественно-апостольским и церковными преданиями, природу и развитие Священного Предания, его связь с Писанием". В сущности искусственную "проблему Божественного Откровения" участники собора стали обсуждать сначала.

Четвертый вариант догматической конституции "О Божественном Откровении" голосовался по каждой главе документа (всего их 6) на сессии 20-22 сентября 1965 года. В последний момент обсуждения еще раз переименовали догматическую конституцию, поставив ей заглавие "Dei Verbum" ("Слово Божие").

270 участников собора потребовали внести в текст конституции положение о том, что все Откровение не может быть познано только через Священное Писание, и опять поднялся спор вокруг вопроса о двух источниках Откровения. Тогда папа римский Павел VI, спасая готовящуюся конституцию, предложил участникам собора выбор. Но это был выбор между заданными семью вариантами формулировок спорных мест, а не между тем, нужна или не нужна такая догматическая конституция в целом, о чем шел спор в начале собора еще при римском папе Иоанне XXIII. Такой силовой прием со стороны римского папы Павла VI достиг своей цели.

Завершилась драматическая история создания этого документа 29 октября 1965 года. Из 2350 участников собора за Догматическую конституцию "Dei Verbum" проголосовало 2344 человека, против – 6. Но в соответствии с догматом I Ватиканского собора о непогрешительном вероучительстве римского папы, согласие участников собора догматического значения не имело. Потому под документом стоит другая дата – 18 ноября 1965 года и подпись: "Я, ПАВЕЛ, Епископ Католической Церкви". Далее в подлиннике следуют подписи отцов, участников собора, но эти подписи имеют лишь символическое значение. В римо-ватиканском исповедании римский папа считается не первым среди равных епископов, но "Главой Церкви", согласия Церкви даже в лице соборных отцов не требующей.

В рассмотренной Догматической конституции Писание и Предание по-прежнему объявляются составными частями Божественного Откровения. Чтобы избежать внутренне противоречивого положения о двух источниках Откровения, в конституции утверждается, что "Священное Предание и Священное Писание", "проистекая из одного и того же Божественного источника, сливаются каким-то образом воедино" (ст. 9). Слова "каким-то образом" показывают, что вопрос о взаимоотношении между Священным Писанием и Священным Преданием конституцией так и не был выяснен.

Почему принятие Догматической конституции "О Божественном Откровении" вызывало такое сопротивление некоторых участников II Ватиканского собора? Да потому что благодаря этой конституции ватиканская доктрина развития христианских догматов завела Римскую кафедру в догматический тупик. О каком движении к христианскому единству может идти речь, если вероучительную позицию Рима по-прежнему определяет папская энциклика, а римский епископ выше и главнее собора, претендующего на высокое название "вселенского"!?

В 1054 году Римская кафедра по воле кардинала Гумберта отпала от соединения в вере со вселенской Церковью. Тридентский собор закрепил это отпадение, хотя и был направлен в первую очередь против Реформации, возникшей в юрисдикции самого Рима. I Ватиканский собор догматизировал это отпадение от вселенского православия как Веры Церкви, а II Ватиканский собор Догматической конституцией "Dei Verbum" возвел еще одну преграду на пути возвращения римского епископа и руководимой им паствы к христианскому единству.

Как теперь обсуждать вопросы об откровении, о Предании, о догмате церковном, когда Догматическая конституция "О Божественном Откровении" представила учение по этим вопросам как истину в последней инстанции?! А между тем сама конституция составлена далеко не безукоризненно. Например, она совершенно игнорирует 27 главу творения святителя Василия Великого "О Святом Духе", где заложена подлинно церковная, подлинно святоотеческая основа для решения вопроса об источниках церковного вероучения, об источниках церковного богословия.

Благодаря догматическим деяниям I и II Ватиканских соборов римская кафедра ослабила католическое (то есть кафолическое) самоименование. Сформировав за десять столетий свое (отличное от Веры Церкви) исповедание (confessio), она более достойна называться не Римо-католической Церковью, а римо-ватиканским исповеданием. Это, конечно, строго эклезиологическое суждение. В текстах же церковно-дипломатических и публицистических каждую конфессию принято именовать, учитывая ее самоназвание.

К сожалению, по пути кодификации откровения пошли и православные греческие богословы, которым 3-м (?) Всеправославным совещанием было поручено разработать вопрос о Божественном Откровении.

К христианскому единству, как соединению в Вере Церкви, Рим может приблизиться только по пути освоения источников церковного богословия. Никакие схоластические схемы и догматические конституции об "источниках Божественного Откровения" к христианскому единству и соединению в Вере римо-ватиканское исповедание не приведут. (Канонические основания для соединения в Вере указаны архиепископом Василием (Кривошеиным) в БТ № 4, где он пишет о Константинопольском Соборе 879-880 г., созванном при патриархе Фотии и папе Иоанне VIII).