§ 2. «Метафизика всеединства»

Исходные принципы «метафизики всеединства» были сформулированы философом-мистиком, богословом и поэтом В. С. Соловьевым в работах «Критика отвлеченных начал», «Чтения о богочеловечестве», «Оправдание добра», «Духовные основы жизни» и ряде других. Опираясь на традиции «академической философии», философско-теологические воззрения Платона и Августина, кантовскую антропологию и славянофильские представления об общественной солидарности, В. С. Соловьев предпринял попытку создать всеобъемлющее христианское мировоззрение на базе обновленной религии. Основной задачей православной философии, по его мнению, должно стать разъяснение «неисчерпаемой глубины христианской догматики», ее роли и значения для развития науки, формирования морали, организации общественной жизни. «Метафизика всеединства» оказала наиболее существенное влияние на всю последующую религиозную идеологию, поскольку ее основная задача — обновить ортодоксальное христианство и сгладить конфликт между религией и наукой — совпадала с программными установками наиболее дальновидных и влиятельных православных богословов и философов.

Исходным принципом богословско-философской концепции В. С. Соловьева являлось учение о всеединстве. В онтологическом аспекте всеединство выступает у него как трехипостасный бог, определяющий начало всякого бытия. Абсолютной формой всеединства становится вечная божественная идея, или София, содержащаяся в божественном Логосе. В качестве универсального божественного элемента всеединство проявляется в неотделимости творца и промыслителя от бессмертной души человека. Всеединство — это единство творца и творения.

В гносеологическом аспекте всеединство выступает как «цельное знание», представляющее собой неразрывную взаимосвязь эмпирического (научного), рационального (философского) и мистического (созерцательно-религиозного). «Цельное знание» мыслится Соловьевым как истина, включающая сущее, единое, всё. В качестве таковой оно вытекает не из результатов познавательной деятельности человека, а из проявления в нем абсолютного начала, или, по-иному, веры, интуиции, созерцательности.

В аксиологическом значении всеединство проявляется

228

в абсолютных ценностях истины, духа и красоты, соответствующих трем ипостасям божественной троицы.

Определяющим началом действительности В. С. Соловьев считал сверхъестественное царство божественной идеи, отражением которой является материальный мир. Этот материальный мир не представляет законченной, статической картины и развивается благодаря божественной воле. Она эволюционирует от низших форм бытия к высшим. Минеральное царство как начало творческого процесса является основанием рождения растительного царства; в свою очередь растительное царство служит условием возвышения животного царства, затем природного и, наконец, духовного человечества. Переход от низших к высшим формам бытия у Соловьева — это целесообразное восстановление утраченного в результате грехопадения единства мира.

Соединение Соловьевым эволюционного учения с основополагающими обновленными богословскими концепциями позволило ему представить всю историю мирового процесса в виде мистического эсхатологизма. Тем самым Соловьев в понимании развития природы и истолковании общественной истории стоял на позициях последовательного финализма. Однако в отличие от ортодоксальных богословов Соловьев пытался создать концепцию оптимистической эсхатологии, в соответствии с которой спасение человечества обеспечивается его приобщением к идее богочеловека. Эту же задачу выполняет, по его мнению, и религиозная философия, поскольку освобождает сознание людей от внешней авторитарности и приобщает их к осознанному усвоению христианских ценностей.

Совокупность христианских ценностей, и в первую очередь божественная сфера истины, добра и красоты, составляет у Соловьева так называемое «положительное всеединство», постигаемое также на основе «цельного знания». В таком случае «цельное знание» предполагает в качестве исходного принципа веру в безусловное существование абсолютного начала. Абсолютное, как всеединство, придает миру характер завершенной системы. Его сущность не может быть познана на основе суждений или выводов познающего субъекта, а постигается посредством приобщения к всеединству. «Цельное знание», по мнению Соловьева, не может быть получено эмпирическими или рациональными средствами. Эмпирическое знание способно раскрыть только внешнюю сторону

229

явлений, рационализм — особенности самого мышления. Истина же или сущее не даны человеку ни в опыте, ни в мышлении. Как абсолютная ценность истина постигается в конечном счете мистическим путем. Что же касается эмпирического и рационального познания, то они у Соловьева выполняют вспомогательную роль. Утверждение В. С. Соловьева об истинном знании как синтезе эмпирического, рационального и мистического познания является основанием для общего вывода о безусловной необходимости единства науки, философии и религии. Подобное единство, именуемое «свободной теософией», позволяет рассматривать мир как завершенную систему, обусловленную всеединством, или богом. А это в свою очередь способствует формированию целостного христианского мировоззрения, сердцевиной которого должен стать догмат о богочеловечестве.

В общественной жизни принцип «положительного всеединства» реализуется в приобщении к идее богочеловечества. Природный человек, т. е. не просветленный божественной истиной, противостоит, по утверждению В. С. Соловьева, другим людям как чуждая и враждебная сила. В борьбе за существование он противопоставляет себя другим, узурпируя тем самым принцип свободы и равенства и провозглашая политику социальных и национальных антагонизмов. Только в том случае всемирная история придет к торжеству мира и справедливости, правды и добродетели, если объединяющим общественным началом станет воплощенный в человеке бог, переместившийся из центра вечности в центр исторического процесса. Совершенное общественное устройство предполагает, с точки зрения В. С. Соловьева, единство «вселенской церкви» и монархического государства, слияние которых должно привести к образованию «свободной теократии». А это означает, что теократическая утопия Соловьева сводится к увековечиванию монархических порядков, церковного господства, эксплуатации и порабощения человека человеком.

Не менее иллюзорна этическая концепция В. С. Соловьева. Он исходит из общебогословского представления о том, что своей победой над нравственным и физическим злом Христос раскрыл человеку единственно правильный путь усвоения всеобщих моральных ценностей. Кроме неба нравственное совершенствование человека поддерживают его природные чувства — стыд, жалость и благоговение. Но эти природные чувства служат

230

только индивидуальному проявлению высоких нравственных принципов. Между тем совершенное добро может выступать только в универсальном проявлении, т. е. не для отдельной личности, а для всего человечества. Всеобъемлющее утверждение совершенного добра осуществляется посредством приобщения как личности, так и общества к нравственным принципам, принесенным на землю Иисусом Христом. Тем самым мистическая этика В. С. Соловьева, будучи составным элементом учения «о положительном всеединстве», выполняет апологетические задачи, оправдывая одновременно социальные принципы теократического общественного строя.

В. С. Соловьеву принадлежит значительная роль в оценке перспектив обновления православия, в разработке принципов экуменизма, в пересмотре устаревших ортодоксально-традиционных положений христианства. Тот факт, что ведущие иерархи церкви вместе с Синодом запрещали ему выступать по церковным вопросам, не означает, что он наносил ущерб христианской религии. Соловьев значительно глубже, чем иерархи и синодальные власти, понимал объективные тенденции в русском православии и наметил программу теологического обновления христианства. Им были заложены основы последующего развития религиозной философии, и все ее течения были не свободны от его влияния.

Представители «метафизики всеединства» — священник П. А. Флоренский, философы-идеалисты С. И. и Е. И. Трубецкие, С. Л. Франк, Л. П. Карсавин и др., опираясь на учение В. С. Соловьева, предприняли попытку сформулировать новые варианты православной гносеологии, социологии, эсхатологии.

Так, С. Н. Трубецкой в общем русле «метафизики всеединства» разработал концепцию «конкретного идеализма», ставящего задачей объяснить процесс перехода от абсолютного всеобщего начала к единичным вещам и явлениям. Это, по его мнению, должно стать решающим условием познания сущего. Подлинная природа сущего в «конкретном идеализме» постигается на основе закона универсальной соотносительности, суть которого сводится к признанию неотделимости сознания человека от «всеединого сущего». Иными словами, для С. Н. Трубецкого имманентное восприятие, или вера, играет определенную роль в постижении реальности.

Его брат, Е. Н. Трубецкой, в работах «Мировоззрение В. С. Соловьева», «Смысл жизни» предпринял попытку соединить исходные принципы «метафизики всеединства» с традиционной позицией православной церкви. Он корректирует учение В. С. Соловьева, освобождая его от элементов эволюционизма и пантеизма, отстаивает ортодок-

231

сальное представление об отношении между богом и миром, объявляет средством познания этого отношения все ту же «интуицию всеединого сознания». Е. Н Трубецким была предпринята попытка разработать целостную концепцию религиозного искусства, охарактеризованного им как «богословие в красках».

Наиболее видным и влиятельным последователем «метафизики всеединства» был православный священник, богослов и философ П. А. Флоренский. В своем главном сочинении «Столп и утверждение истины» он предпринял попытку дать новое обоснование истинности христианской догматики, и особенно учения о триединстве бога. Никакие рациональные доказательства, основанные на законах логики, не способны постичь «конкретное единство отца, сына и духа святого». Только разумная интуиция, тождественная религиозному переживанию, позволяет понять процесс движения от высшего к низшему, от целостности к бесконечной множественности

В процессе познания человек имеет дело с множеством раздробленных истин («осколков истин»), которые разуму представляются как противоречие. Единосущность бога и одновременно его трехипостасность, предопределение судеб человека и предоставление ему свободы воли кажутся антиномиями. Но это, по утверждению Флоренского, не антиномичность догмата и в целом вероучения, а антиномичность рассудка. Как и Кант, Флоренский считал антиномичным не объект познания, а представления человека об этом объекте. Поэтому разрешение подобных антиномий возможно только на основе безусловного признания истинности догматов как самодоказанной аксиомы. В таком случае кажущаяся рассудочная нелепость тринитарного догмата может быть «преодолена и ниспровергнута подвигом веры».

Своеобразие гносеологических конструкций Флоренского состоит еще и в том, что в отличие от своих предшественников, обосновывавших вероучительные принципы данными конкретных наук, он те или иные научные положения иллюстрировал и подкреплял религиозно-философскими и богословскими доводами. Опровергая роль и значение рациональных доказательств, он широко их использовал в обосновании истинности своих выводов. Да и антиномизм Флоренского имеет не познавательное, а апологетическое значение. '

Флоренский уделял много внимания раскрытию идеи софийности сотворенного мира. София, или мудрость божия, у него является идеальной субстанцией, смыслом всей реальности, ее одухотворенностью. Она представляет собой цементирующее начало всечеловеческого всеединства, становится воплощением церкви и ее принципа соборности. Более того, София у Флоренского реализуется в исторической памяти, национальной и всечеловеческой культуре. Она у него «основа... мощь и сила бытия».

Не менее мистической является и вся культурологическая концепция Флоренского, основные принципы которой сведены им в «единую философию культа». Общий вывод и основная посылка его культурологии предельно просты и совершенно неправдоподобны: вся культура — из культа. Культ определяет эстетическую направленность, познавательное значение и воспитательную роль всех духовных ценностей. И это объясняется тем, что в культе отражается трансцендентное начало, далеко выходящее за пределы земной основы и дающее импульс развитию, утверждению добра и справедливости.

Основное назначение культурологической концепции Флоренского сводится к формированию последовательно религиозного миропонимания. Он стремится доказать, что, допустим, «Троица» Андрея Рублева — это не произведение искусства, а только объект поклонения.

232

Автором этого произведения должен считаться не столько Рублев, сколько Сергий Радонежский, ибо философский смысл «Троицы» обусловлен не воззрением художника, а церковным сознанием. С этих позиций Флоренский дает самую негативную оценку религиозным сюжетам, которые выполнены такими выдающимися живописцами, как М. А. Врубель, В. М. Васнецов, М. В. Нестеров. Во всем этом четко просматриваются последовательный мистицизм, стремление ограничить познавательную активность человека.

«Метафизика всеединства» оказала значительное влияние на все последующие религиозно-философские концепции, в том числе и на «новое религиозное сознание» и его наиболее известных представителей - Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, Д. С. Мережковского.