Нерелигиозные системы мысли: деизм.

Деизм (от лат. Deus – Бог). Это религиозно-философское направление возникло в Англии в XVII веке, но получило особое распространение в Европе в следующем столетии. Деизм признает бытие Бога, но рассматривает Его лишь как Творца мира и его законов, полностью исключая возможность каких-либо Откровений, чудес, действий промыслительного характера со стороны Бога. Бог вне мира. Он трансцендентен (от лат. transcendere – выходить за пределы чего-либо), т.е. абсолютно непознаваем для человека. И никакое общение между человеком и Богом невозможно.Сотворенный мир, по деистическому воззрению, подобен совершенному часовому механизму, сделав который, мастер предоставил его самому себе. Человек абсолютно автономен, независим от Бога. Для полноценной жизни, не только телесной, но и духовной, не требуется ни молитв, ни богослужений, ни таинств, нет необходимости в какой-либо помощи Бога, Его благодати, ибо все это нарушало бы свободу человека. Весь грандиозный религиозный опыт человечества просто перечеркнут чисто волюнтаристским его отрицанием. Поэтому религия со всеми ее догматами, заповедями и установлениями оказывается учением неверным и бессмысленным. Излишней и вредной, естественно, является и Церковь.

Так, признавая, по-видимому, Бога, деизм полностью отвергает Его необходимость для человека, чем открывается прямой путь к открытому богоборчеству. Не случайно из уст деиста Вольтера прозвучал столь кощунственный в отношении католической церкви призыв: «Раздави гадину!»Деизм – не случайный продукт мысли каких-то «странных» философов. Его психологические корни совечны первозданному человеку, возмечтавшему стать «как Бог» без Бога, против Бога, и начавшему «новую жизнь» (=смерть) в «новом» мире. Эта наследственная «самость», получившая благоприятную почву для своего развития в обмирщенной в ту эпоху на Западе церковной жизни породила множество болезненных явлений в человеческом уме и сердце. В их числе деизм, атеизм, материализм, масонство и т.д.

Источник нравственного закона в человеке.

Каков христианский взгляд на происхождение нравственного закона в человеке? Он вытекает из библейского учения о человеке как образе Божьем (Быт. 1, 27), царственное величие которого (ср. Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21)) раскрывается «по силе жития» (св. Исаак Сирин) человека. Нравственный закон в этом контексте оказывается одним из выражений той полноты богоподобных дарований и свойств, которыми человек изначала наделен в творении. Нравственный закон является своего рода блюстителем чистоты и святости человека. «Совесть – голос Божий» – прекрасное выражение христианского учения об источнике нравственного закона в человеке.

Иудаизм об Иисусе Христе.

Существует ли у евреев единая точка зрения на Йешу [ = Иисуса] ? Вероятно, нет, но в последние десятилетия мно­гие еврейские ученые склоняются к тому, чтобы считать Йе­шу одним из нескольких евреев I — II веков, претендовавших на звание Машиаха [= Мессии], пытаясь избавить иудеев от римского владычества... Большинство высказываний Йе­шу в Новом Завете соответствует учению иудаизма. Но, по меньшей мере, три новых установления, сделанных Йешу, диаметрально противоположны еврейскому учению.

1. Йешу прощает все грехи: «Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи» (Матфей, 9:6). Иудаизм счи­тает, что только сам Б-г прощает грехи, совершенные про­тив Него...

2.  Отношение Йешу к дурным людям: «любите врагов ваших... и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мат­фей, 5:44)... Иудаизм не требует любить своих врагов...

3. Новый Завет гласит, что люди могут прийти к Б-гу толь­ко через Йешу: «Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Матфей, 11:27)... Иудаизм считает, что к Б-гу может приблизиться каждый, как учит Псалмопевец: «Близок Г-сподь ко всем призывающим Его...» (Псалтирь, 144:18).

Раввин Йосеф Телушкин. Еврейский мир. М., Еврейский университет, 1992, с. 101—102

Приводится полный текст стиха из псалма: «Близок Господь ко всем призывающим Его, ко всем призывающим Его в истине» (Псалтирь, 144:18). Сравните также со слова­ми Христа: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Иоанн, 14:6)

Избранничество мыслится в иудаизме как право на господство. Отвержение Христа и ожидание вместо Него другого, стало духовной причиной государственно-национальной катастрофы иудеев - в начале II века Иерусалим был разрушен, а иудеи рассеяны по свету.

В средневековом трактате "Диспут Нахманида" (1263 г.) говорится о том, почему Иудеи не приняли Христа как Мессию: "Невозможно поверить в его мессианство, потому что пророк говорит о Мессии, что он "будет обладать от моря до моря и от реки до реки" (Пс. 71:8). У Ешу (Иисуса) же не было вообще никакой власти, ибо при жизни он был гоним врагами и скрывался от них... А в агаде говорится: "Скажут Мессии-властителю: "Такое-то государство взбунтовалось против тебя," а он скажет: "Да погубит его нашествие саранчи." Скажут ему: "Такая-то область не подчиняется тебе." А он скажет: "Нашествие диких зверей истребит ее." В талмудическом трактате "Берахот" рабби Шемуель говорит: "нет никакого различия между настоящим временем и мессианским, кроме порабощения народов" (Цит. по: А. Кураев. "Раннее христианство и переселение душ." М.1996. с.164.). Акцент в иудаизме делается на достижении целей не идеальных, но вполне земных, политических и экономических. Благая весть о Царствии Божием, принесенная Иисусом Христом, не могла, разумеется, удовлетворить тех, кто ждал от мессии зримого и политически очевидного царства земного, в котором все народы покорены евреям.

Три взгляда на мир: дуалистический, пантеистический, меонистический.

Два взгляда на мир

По этому вопросу существуют две основные нехристианские религиозно-философские точки зрения: дуалистическая и пантеистическая.

Наиболее простая – ДУАЛИСТИЧЕСКАЯ, которая рассматривает материю как субстанцию вечную, самобытную, являющуюся тем исходным материалом, из которого Бог лишь образует мир, подобно архитектору-строителю. Материя и мир с этой точки зрения субстанциальны сами по себе, и в этом смысле независимы от Бога. Даже если мир и будет разрушен, его основа – материя – неуничтожима.

Для христианства эта концепция неприемлема. Во-первых, потому, что для нее нет никаких библейских оснований. Во-вторых, она обесценивает Бога как единое высшее начало и источник бытия. К тому же эта концепция неразрывно связана с идеями метафизического и этического дуализма, окончательно выводящими ее за пределы Откровения.

Другая очень распространенная система мысли – ПАНТЕИСТИЧЕСКАЯ. Вариантов ее много, но сущность одна: материя и мир являются или единосущными Божеству (т.е. имеющими ту же самую природу, что и Бог), или вообще несуществующими (мир – это мираж; все есть Бог).

Эта точка зрения также несовместима с христианством. Пантеизм не только лишает понятие о Боге высшего положительного предиката, которым наше человеческое сознание может Его наделить – Личности – но и само происхождение мира рассматривает как акт – необходимый в Боге, обусловленный онтологическими свойствами Его природы. Поэтому пантеистическая мысль стремится избежать и самого понятия «творение», как предполагающего наличие безусловной свободы в Боге. Однако, как справедливо замечает по этому вопросу священник Павел Флоренский, «вопреки акосмизму Спинозы и пантеизму большинства мыслителей, из природы Бога ничего нельзя заключить о существовании мира; ибо акт миротворения, – будем ли мы его разуметь мгновенным и исторически досягаемым, или постепенным и разлитым на все историческое время, или раскрывающимся в бесконечном историческом процессе, или, наконец, предвечным, – при всем многообразии возможностей понимания непреложно должен мыслиться свободным, т.е. из Бога происходящим не с необходимостью»⁶⁶. Это высказывание достаточно ясно формулирует одно из важных положений христианского учения, принципиально отличающее его от пантеизма, – об абсолютной духовной свободе Бога как Существа личного и совершенного.

Пантеистическая космогония диаметрально противостоит христианству и в других весьма важных отношениях. Отождествляя сущность Бога и мира, пантеизм делает и следующий шаг – упраздняет, по существу, мир (или Бога).

Пантеизм приводит сознание к абсурду и в решении других важнейших мировоззренческих вопросов: об истине и заблуждении, добре и зле, свободе и произволе, красоте и безобразии, страдании и наслаждении и т.д. Решение их в пантеизме предлагается поистине «уникальное»: поскольку все эти полярные категории с необходимостью происходят, в конечном счете, из одного источника – «Бога-мира», Абсолюта, следовательно, между ними нет никакого принципиального различия по существу.

Разрушительность для жизни религиозных и антропологических выводов, проистекающих из последовательного пантеизма, очевидна. Это – утверждение равноценности всех религий, упразднение понятия истины как таковой; признание равенства всех духовных путей жизни, независимо от их религиозной или атеистической направленности; утрата цели и смысла какой-либо положительной этики (так как добро и зло одинаково присущи Абсолюту и потому исчезает какое-либо различие между ними). Для жизни человека, в результате, остается или пассивная созерцательность, или чисто прагматическая деятельность, касающаяся исключительно его «кожи» (Быт. 3,21) (которая, кстати, лучше, чем рассудок, понимает, «что такое хорошо, и что такое плохо»).

Христианство, отвергая и дуалистическую, и пантеистическую концепции, утверждает творение мира "из ничего": "не из сущих" (ouk ex ontwn), "от не сущих" (слав.) (2 Мак. 7, 28), "из невидимого" (Евр. 11, 3), "словом Божиим" (Евр.11,3). Евангелист Иоанн говорит о Логосе: "Все через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть" (Ин. 1, 3). Эти и многие другие места Писания, как и весь его контекст, совершенно однозначно понимаемый отцами Церкви [3], говорят о творении как об акте, в котором Триипостасный Бог дал реальное бытие и самой материи, и миру в целом из небытия, "не из сущих", или "из ничего".       Это "из ничего" и является одной из богословских проблем тайны творения. И дело здесь не только в том, что, по так называемому здравому смыслу, "из ничего ничего не бывает", но и в тайне самой природы мира, которая (природа), если мыслить прямолинейно, в библейском контексте творения оказывается бессущностной, пустой, что равнозначно - призрачной, не имеющей бытия. Но против такого меонистического (от греч. mh wn - не имеющий сущности) вывода христианство как раз решительно возражает и своим догматом Боговоплощения, и учением о всеобщем воскресении. Налицо очевидная антиномия, требующая осмысления.       Богословская интерпретация творения исходит из древне-церковного учения, особенно тщательно разработанного св. Григорием Паламой (†1359), о необходимости различения в Боге Его сущности, или природы, трансцендентной тварному миру, и Его энергий, или действий, доступных познанию человека. В этом контексте основная идея богословской модели природы мира достаточно ясно усматривается из следующего высказывания св. Григория Паламы: "Бог есть и называется природой всего сущего, ибо Ему все причастно и существует в силу этой причастности, но причастности не к Его природе, а к Его энергиям".