2. Нация: самосознание, информация и истина

Обратим внимание на то, как заявленную в этом заголовке тему (нация и информация) раскрывает современный философ и писатель Михаил Веллер (см. : Веллер М. Человек в системе.- М., 2010, с.191-217). И полностью используем его рассуждения применительно к национальной принадлежности человека.

Человек идентифицирует себя и других на двух уров­нях - индивидуальном и групповом (в том числе и национальном). Или: идентификация имеет двухуровневый характер.

«Я» («ты») - хороший или плохой, умный или глупый, трудолюбивый или лентяй, сильный или слабый, красивый или уродливый. А также, скажем: я - врач, муж, сын, отец, брат, меломан, альтруист.

Личностная идентификация — это характеристика человека, определение человека, круг занятий и обязанностей человека. Это — портрет и анализ личности: вот ты лично, сам по себе, — что из себя представляешь, чего стоишь? Дружить с тобой или дать по морде, любить тебя или гнать, доверить тебе дело или жалеть. Личностная идентификация — это совокупная характе­ристика всех качеств человека в полном объеме их связей с общим устройством Мира и социума.

Но, существуя как единица, индивидуум, личность, монада, — человек всегда и само собой существует еще как часть нации, член нации и какой-то группы. Парень из нашего двора, нашего класса, нашего города, нашей фирмы; нашей национальности, нашего народа, на­шей страны и т.д.

Национальная идентификация — это принадлежность инди­вида к нации, обладающей определенными характеристика­ми, качествами, свойствами, особенностями.

Любого человека идентифицируют на двух уровнях. Вначале личной идентификации еще нет, представление о нем только по имиджу нации. А вот потом личная идентифика­ция имеет все большее значение, а национальная — все меньшее.

Но идентификация нации гораздо устойчивее, мощ­нее, долговечнее идентификации личности. И если со време­нем имидж личности все больше расходится с имиджем его нации — имидж нации почти не меняется. «Она» все равно такая, просто «ты» не такой, как она.

Словом, социальная характеристика, национальная характери­стика, — гораздо важнее для другого социума, чем характери­стика любого отдельного индивида той же нации.

Эта идентификация, аспект социального ин­стинкта, делит людей на «мы» и «они». Иначе невозможно. Эволюционный механизм, эволюционная психология неотменимы.

Внутри одной нации конфликт индивидов часто носит личностный характер. Конфликт тех же двух индивидов, но принадлежащих к разным нациям, неизбежно принимает ха­рактер межнациональный. И тогда нация врага — автоматически воспринимается как враждебная нация. Заметим, что столкновение двух наций отнюдь не носит характер «каждый дерется с каждым».

Достаточно столкновения представителей, застрельщиков, небольших боевых групп. Нации, как шары на столе, как пятна на рисунке, сталкиваются лишь краями, чуток — но импульс удара, энергия отраженно­го удара, передается всей системе (всей нации)!

Импульс столкновения гасится всей системой нации, но и энергия удара передается всей системе (нации). Что в переводе на человеческий язык означает: все отве­чают за каждого, и каждый за всех. Бессмысленно пытаться лишить человека национальной идентификации. Это противоречит его человеческой сущно­сти — человека группового.

И противоречит его психологиче­скому устройству, социальному инстинкту, руководящему им. Бессмысленно человеку пытаться дистанцироваться от своей группы (народа, расы) перед лицом и окружением другой нации. Все равно не выйдет.

Ибо национальная идентифи­кация будет подразумеваться в глубине его существа (сохраняется в подсознании) под внешним слоем идентификации личной. Социальное качество человека — значит в глазах людей больше индивидуального.Ибо каждый инстинктивно ощущает себя членом нации, частью нации, человеком с национальной сущностью.

Национальная самоидентификация подразумевает и национальное достоинство. Это «мы» совершили все подвиги в нашей славной истории, и я, как и каждый, один из нас. Точно так же национальная идентификация подразумевает причастность ко всем грехам, преступлениям, недостаткам конкретной нации. Ибо нация идентифицируется не по именно положитель­ным или именно отрицательным качествам, а по самым ярким, приметным, характерным качествам (независимо от их «хорошести» или «плохости»). И в глазах другой нации — ты носитель всех качеств своей нации.

Более того: любой приличный человек должен помогать всем важным действиям нации! Сочувствовать, соучаство­вать хоть чем. А иначе он предатель, унтерменш, человек по­рочный, чужой («не нашей национальности»). Это и есть системный подход социального человека. Только такой подход, жестокий, суровый, эффективный, справедливый, и сделал человека человеком.

Твое племя и твоя нация породят другого такого же, как ты. Уничтожить тебя - значит уничтожить все твои гены, все твои связи, всю твою систему, которая тебя породила, и по­родит вновь. Люди всегда это знали, не вдаваясь в науку, которой еще не было.

Человек не остров, не сам по себе. Человек — это его семья, его народ, его страна, весь уклад его жизни, весь окружающий преобразованный мир. И должен знать человек, и всегда знал, что это не он один поступает вот таким образом — но его семья и его народ так поступают. И должен знать человек, что не один он в этом мире — но этот мир по­лон его заложников. Его дети и внуки, его друзья и земля­ки — все они заложники его действий. Все и ответят. Этой силой и был силен человек в истории. Этой силой и поднялся.

В Истории человечества делались и делаются попытки лишить человека чувства принадлежности к определенной нации. Это всегда приводило к тому, что утрачивалась коллективная ответственность нации, исчезла национальная солидарность, и народы становились беспомощными перед лицом своих правителей или внешнего врага. Заодно наблюдался и следующий результат: другие народы ( и отсталые, и полудикие, и просто племена) внедряясь в тело цивилизации, делали что хотели с коренным цивилизованным населением, коренной нацией.

Ибо если тысяча арабов, или пуэрториканцев, или чеченцев, или китайцев, будут в миллионном городе жестко защищать всеми силами каждого, и за каждым из них окажется стоящей тысяча готовых на все людей, то местные, повязанные запретительными законами, которыми сами себя удавливают, утратившие национальную гордость и ответственность, бу­дут беспомощны перед пришельцами, раздроблены и слабы.

Национальная солидарность — это аспект структурированной системы народа в противоположность аморфной массе толпы.

Национальная ответственность — это оборотная сторона национальной солидарности, и национальной самоидентификации, и национального самоутверждения. Помни, что ты во всем един со своим народом. В горе и радости, болезни и печали, побе­де и поражении, святости и грехе. А иначе ты унтерменш, и живи-ка в земляночке отдельно от всех.

Современная проблема русских

Они в своей значительной массе, как показывают социологические исследования, хотят чтобы их страна опять была великой и могучей.

Русский (пожилой и средних лет) знает, что советская империя была не совсем хорошая: угнета­ла, зажимала, лгала, не давала, и вообще убивала, свободы не было, богатства не было, инородцев подминала, соседей ок­купировала. И не одобряет этого. Ему самому жилось не всегда сладко. А все-таки — что-то такое... хорошее... правильное!.. величественное! Что-то в Империи было...

Гордость была. Вели­чие страны было. Чувство причастности к великим делам было! Это мы открыли Антарктиду, и разбили Гитлера, и вышли первыми в Космос, и создали периодическую таблицу эле­ментов, изобрели телевизор и сконструировали автомат Ка­лашникова. Это великое слово «МЫ».

Словом, на уровне индивидуальной самоидентификации – случалось, что дерьмово я жил и часто мало значил; а теперь — человеком стал, вроде. А на уровне национальной самоидентификации: я был гражданином великой страны! НАС все уважали, боялись, считались с нами. МЫ, слабые поодиночке, ВМЕСТЕ вершили великие дела и решали судьбы мира. А миру было лучше, что мы решали его судьбы? Ну, нет. А сейчас что - лучше ли без нас? Кому и лучше, многим и хуже. Но МЫ же были людьми! Хоть какая, а вера. Хоть какая, а цель. Хоть что, а для страны, а не для себя.

То, что сейчас называют «имперским синдромом» — это потребность инди­видов в величии и победоносности своей нации. Антиэгои­стическая, бескорыстная, лично не мотивированная, - потребность в мощи своей нации и страны. И сожаление, что это было и прошло. Это - потребность в национальном самоутверждении.

А через это самоутверждение обретает себя и са­моутверждение индивидуальное: малая я песчинка - но часть великой горы! И без такого комплекса человек и не выжил бы в приро­де, и не поднялся бы, и царем зверей не стал, и сапиенса из него не вышло бы. Этот «имперский синдром» есть политическое проявление со­циального инстинкта. Проявление простое, прямое, есте­ственное.

Имперский синдром — это социальный аспект инстинкта жизни на пике политического системообразования. Я хочу жить — это возможно только в составе нации — мне потребно вхо­дить в эту нацию — и потребно, чтоб моя нация была сильнее всех, «победительней» всех. Мое величие - это величие моего народа и моего государства! Мы - это я!

Русский — означает: человек русской культуры, рус­ской истории, часть русского народа со всеми его свершения­ми прошлого и настоящего. (Англичанин, армянин, немец, китаец, француз, японец, швед, — то же самое.) Русский ощущает себя представителем, носителем более мощной, древней, богатой культуры и народа, чем некоторые иные народы.

И поскольку русский (англичанин, немец, француз и т.д.) - это не набор генов, а еще и продукт всей истории, всей куль­туры своего народа, - то он естественно связан со своим народом неразрывной пуповиной. Он живет заедино с его бедами и радостями, свершениями и провалами, надеж­дами и наградами. Ибо «русский» - повторяем, означает че­ловек русского народа. А местные/местечковые политиканчики-активистики обвиняют его в великодержавности, шовинизме и имперском синдроме.

В этом случае «имперский синдром» — это индивидуаль­ное проявление инстинкта национального самосохранения. «Рус­ский» означает: я идентифицирую себя с русским народом. Естественно, живу его интересами. Иначе я буду кем-то другим, лицом с никакой национальностью…