Культ Майтрейи

Одним из первых буддийских божеств, чей культ получил быстрое и всеобщее распространение в Китае, был Майтрейя, будда грядущего. Ранние буддийские сутры, переведенные на китайский язык еще во II—III вв., указывали, что сам Ве­ликий Будда назначил Майтрейю своим преемником, поме­стил его на одно из небес, где он должен был на протяже­нии тысячелетий ожидать своего часа. Только тогда, когда все мирские дела и события окончательно запутаются и вол­нение земных дхарм достигнет предела, — тогда явится будда Майтрейя, успокоит и очистит дхармы, установит па земле: мир, безопасность и процветание.

С именем Майтрейи буддисты связывали надежды на луч­шее будущее. На раннем этапе распространения в Китае культа Майтрейи, основы которого были заложены Дао-анем, главной целью верующих буддистов было возродиться на том небе, где обитает Майтрейя, и быть рядом с ним, либо, в крайнем случае, возродиться на земле тогда, когда начнется его земное царство [560]. Именно об этом молились много­численные почитатели, об этом просили они в своих надписях, в частности, в пещерных храмах Лунмыня и Юньгана.

Культ Майтрейи в Китае получил широкое распростране­ние в V—VI вв., когда эпоха кризиса, сумятиц и политиче­ских междоусобиц достигла, казалось, своего апогея. Считая, что волнения земных дхарм достигли предела, многие будди­сты полагали, что уже пришел час Майтрейи и долгожданный будда вот-вот появится. Начиная с VII в. культ Майтрейи стал постепенно приходить в упадок, уступая место пришед­шим ему на смену культам Амитабы и Гуань-инь. Снова воз­родился н.ч культ лишь в эпоху Сун (X—XIII вв.), причем

это возрождение было связано с характерным для истории Китая обычаем смешения реальных фактов _с религиозными спекуляциями.

Как гласит полулегендарное предание, в X в. один из буд­дийских монахов неожиданно приобрел огромную популяр­ность тем, что умел предсказывать погоду. Имя и происхож­дение его были неизвестны, а личность его стала обрастать .легендами. В частности, имела хождение история о том, как однажды кто-то увидел его купающимся и заметил у него на спине третий глаз — символ мудрости. Пораженный этим, пут­ник воскликнул: «Да вы Будда!» — и услышал лаконичный ответ: «Тсс! Только не говори никому!» [273, 406].

Естественно, что подобного рода легенды, особенно уси­лившиеся после таинственного исчезновения монаха (никто не знал, где и когда он умер), способствовали его деификации и логично привели к мысли, что это мог быть сам Майтрейя. С этого времени культ Майтрейи стал приобретать популяр­ность, а сам облик будды грядущего получил новую иконо­графическую трактовку, которая сохранилась и поныне: Май­трейи стал изображаться в виде монаха с улыбающимся глу-нои.пмм липом п огромным животом. Считалось, что глупо-иаии пню ниш. камуфлирует мудрость речи, а живот симво-

1И 1111 > \« 1 от , hi и проимп; е.

' >ТИЯ imp. ■ inn, и ( уп, Майтрейи в народе все чаще

61

Неудивительно поэтому, что наряду с традиционными фор­мами поклонения Майтрейе в посвященных ему храмах, на­ходившихся под официальной защитой властей, в стране по­явились новые формы этого культа. Суть их заключалась в том, что сторонники революционной трактовки культа объе­динялись в секты, получавшие характер тайных обществ. Эти секты нередко оказывались во главе крестьянских восстаний и мятежей. Их вожди подчас объявляли себя или своих ми

.VJW

лолетних сыновей возродившимися Майтрейями и под их флагом пытались объединить вокруг себя народ и свергнуть правящую династию.

Тайные общества, сторонники которых поддерживали культ Майтрейи и уповали на пришествие этого будды, суще­ствовали на протяжении всей истории Китая и активно дей­ствовали вплоть до XX в. Характерно, что последователи Майтрейи предпочитали белый цвет — цвет, который символи­зировал будду грядущего, сидящего на белом лотосе. Не слу­чайно даже в названии некоторых из сект входило в качест­ве составной части слово «белый» — «Байляньцзяо» («Учение белого лотоса»), «Байюньхуэй» («Союз белого облака») и др. Сектанты обычно делили всю мировую историю на три ос­новных цвета: царство черного лотоса, когда в далеком про­шлом будда сидел на лотосе черного цвета, царство красного-лотоса, т. е. настоящего будды, и царство белого лотоса, буд­ды грядущего, сидящего на белом лотосе.