Эволюция конфуцианства в средневековом Китае

В эпоху Тан конфуцианство вышло на передний план и снова, как и в Хань, заняло место официальной государст­венной идеологии. Но и теперь конфуцианство являлось лишь одним из трех уже пустивших довольно глубокие кор-ьп в Китае учений. Религия даосов при Танах была весьма могущественной. Она не только успешно удовлетворяла ре­лигиозные потребности широких масс, но представлялась очень соблазнительной для просвещенных верхов. Обещае­мые даосами пилюли и эликсиры по-прежнему волновали умы: танские императоры, как некогда Цинь Ши-хуанди или У-ди, верили даосским магам, надеясь достичь бес­смертия.

Влиятельным и могущественным был в эпоху Тан и буд­дизм, переживавший в ту пору сноп «золотой век» в Китае. Секуляризация 845 г. очень сильно подорвала, но не погу­била китайский буддизм, который к тому времени уже креп­ко врос в китайскую почву. Как и многочисленные даосские верования и культы, буддийские идеи, обряды и превратив­шиеся в божества будды и бодисатвы стали в Китае уже привычными, своими, подчас даже незаменимыми. И со всем этим конфуцианство танской и последующих эпох не могло не считаться. Нужно было найти выход, наиболее целесооб­разное решение проблемы. И это решение было продиктова­но самой жизнью. Как и тысячелетие назад, когда конфуци­анство в борьбе с легизмом с успехом вышло из тяжелого кризиса и доказало свою жизнеспособность и умение всту­пать во взаимодействие с другими идеологиями и заимство­вать из них наиболее важное, так и теперь оно сочло за благо пойти на компромисс и использовать сложившуюся обстановку для укрепления своего безусловного авторитета.

Пожалуй, основной причиной такой гибкости, приспособ­ляемости и жизнеспособности конфуцианства следует счи-

тать его рационализм, нередко одерживавший верх над дог­матикой. Будучи почти всегда господствующей идеологией, конфуцианство в сущности никогда не становилось учением с крайней нетерпимостью ко всем, инакомыслящим. Конфу­цианство, при всей явно выраженной склонности к консерва­тизму, догме, схоластике и т. п., умело находить в себе силы и потенции для постоянной, хотя и крайне замедленной эво­люции. А это было необходимым условием того, что конфу­цианство просуществовало дольше любой другой известной человечеству религиозно-идеологической системы.

Конфуцианство как концепция не было абсолютно за­стывшей мертвой догмой — хотя очень многое в нем даже при специальном изучении представляется подчас почти не­изменным на протяжении долгих веков. Впечатление о не­изменности и консервативности конфуцианства, равно как и причина его стабильности и жизнестойкости, во многом объяснялись тем, что все структурные и даже нринципиаль* ные изменения в своем учении конфуцианцы всегда очень заботливо камуфлировали. Только в том случае, если необхо­димость какого-либо новшества, изменения могла быть убедительно обоснована соответствующей ссылкой на клас­сиков, новой интерпретацией того или иного текста канонов, оригинальная п рациональная идея могла получить право на существование и быть осуществленной. Естественно, чго в ходе этого новая идея, во-первых, обрабатывалась, лиша­лась своих острых углов и граней н приспосабливалась к условностям, нормам и традициям конфуцианства, а во-вторых, переставала быть чуждой и становилась своей, кон­фуцианской. При этом считалось само собой разумеющимся, что эта идея по крайней мере имелась в виду, если даже не упоминалась в завуалированном виде еще древними муд­рецами.

Именно таким способом конфуцианцы присвоили в хань-ское время многие из идей и институтов поверженного ле-гизма- Эта же линия была характерна для эволюции конфу­цианства и в последующие века. И даосизм, и буддизм уже с первых веков нашей эры оказали огромное влияние на ки­тайскую общественную мысль, на многие идеи и институты китайцев. Вольно или невольно наиболее существенные из этих идей, проникая в недра китайского общества, оказыва­ли свое воздействие и. на конфуцианство, в первую очередь на его социально-политические и этические нормы. Первона­чальная (эпохи Конфуция и Мэн-цзы), девственная чистота конфуцианства все более уходила в прошлое. Сначала ле-гизм, а затем даосизм и буддизм во многом изменили кон­фуцианство, заставляя его приспосабливаться к новым условиям.

зол

Наряду с главной, исторически обусловенной, объектив­ной линией эволюции в процессе изменения первоначально­го конфуцианства огромную роль сыграла другая, на пер­вый взгляд случайная и субъективная линия. Смысл ее сво­дился к тому, что, какими бы медленными ни были темпы вызванных чужеродным влиянием перемен и как бы забот­ливо ни камуфлировались все новшества,— все равно время от времени, на каждом новом этапе развития находились влиятельные и эрудированные конфуцианские ученые, кото­рые резко выступали против всех новшеств и соответство­вавших им порядков и начинали решительную кампанию за возвращение к древним традициям, к неизменной чистоте ве­ликих идеалов Конфуция и Мэн-цзы. Выступая в качестве ревнителей попранной старины, эти деятели умело придава­ли поднимавшимся ими проблемам такой смысл, который по существу мог содействовать проведению назревших реформ, необходимых для развития и жизнеспособности идеологии, для стабильности и крепости государства. Неудивительно поэтому, что такие протесты и такого рода резко консерва­тивная реакция нередко приводили к обратному результату и давали новый сильный толчок развитию конфуцианской мысли, способствуя обновлению всего конфуцианского Ки­тая. Видимо, именно в этом плане следует прежде всего оценивать сыгравший столь большую роль в судьбах Китая феномен неоконфуцианства.