Буддизм Махаяны

Было бы неправильным представлять дело так, будто все учение буддизма, все его догматы и заповеди развивались как единое целое и принимались всеми безоговорочно. Напро­тив, уже с первых веков своего существования это учение раскололось на множество сект, ожесточенно споривших друг с другом. Эти споры в конечном счете вылились в раскол между сторонниками прежде всего двух основных направле­ний в буддизме — Хинаяны и Махаяны. Оформление буддиз­ма Махаяны произошло примерно на рубеже I—II вв. н. э. на IV буддийском соборе, созванном известным правителем севсроиидийского Кушанского царства Канишкой, ревностным буддистом [170, 198; 732, 174—176]. Сам новый термин (Ма-хаяна) был введен в III в., во времена Нагарджуны [716,60]. С этого же времени рассмотренные выше ранние формы буддийского учения стали именовать Хинаяной («Малая ко­лесница», «Узкий путь к спасению») [716, И].

Разработанный п утвержденный IV собором буддизм Ма­хаяны («Большая колесница», «Широкий путь к спасению») продолжал базироваться на основных принципах и догматах учения — едва ли правы авторы, которые считают это направ­ление «полным отходом от первоначального буддизма» [170,

209]. Махаяыа сильно облегчила и упростила путь к спасению, сделав его практически доступным не только монахам, но и мирянам. Было объявлено, что подаяние мирян отныне по­ставлено на одну доску со всеми прочими парамитами (т. е. паромами, перевозящими на берег спасения). Даже просто желание спастись или произнесенная по этому поводу молит­ва приравнивали мирянина к монаху, давали ему возмож­ность стать бодисатвой [30, 66—69; 303, 119—143; 305, 222—258; 981].

Учение о бодисатве — одно из важнейших нововведений Махаяны. Если в прежнем буддизме о бодисатвах говорилось мало и было неясно, какую роль играли они в процессе спа­сения и на пути к Нирване, то теперь именно бодисатвы заняли центральное место. Если в Хинаяне главной целью каждого верующего буддиста было приблизиться к состоянию будды индивидуально (так сказать, каждый сам себе будда), то Махаяна ввела в обиход представление о бодисатве, от которой до будды, до спасения, лишь один последний шаг. Тому, кто достиг состояния бодисатвы, спасение практически уже обеспечено. Однако бодисатвы остаются в этом своем статуте и не погружаются в Нирвану, не делают последнего шага к своему спасению. Это объясняется их альтруистиче­скими побуждениями [169, 148]. Дело в том, что буддизм Ма­хаяны стал проповедовать почти христианские идеи о любви и милосердии для всех и чуть ли не о страданиях одного или некоторых во имя блага и спасения всех остальных. Причины такого поворота довольно просты. В свое время известный исследователь буддизма академик В. П. Васильев писал о том, что эта религия не консервативна, что она, в отличие от многих других, не боялась перемен. Напротив, девизом буддизма было: «Что приносит пользу, то и есть учение Будды» [30, 72]. В этом суждении немалая доля истины. Прагматизм буддистов и приспособляемость их учения дей­ствительно являются одной из важных причин того, что буд­дизм стал одной из немногих мировых религий и. что его и поныне исповедуют сотни миллионов людей. Трансформация учения о бодисатвах — наглядное свидетельство тому. Буд­дизм в форме Махаяны пошел навстречу простым людям, для которых сложный путь к спасению, да и сама идея Нир­ваны были чем-то очень далеким, смутным и не очень реаль­ным, тогда как страдания в этом мире играли первостепен­ную роль.

Пантеон бодисатв в буддизме Махаяны довольно быстро разрастался. Со временем грань между буддами и бодисат-вами почти стерлась. Многие бодисатвы стали считаться различными воплощениями великого Будды (в его предыду­щих перерождениях), другие сами становились буддами—• иногда оставаясь в то же время бодисатвами. Некоторые

аоо

будды со временем тоже стали выполнять функции активно действующих божеств, «отвечающих» за то или иное дело. В результате пантеон Махаяны сильно изменился, как коли­чественно, так и качественно. Вместо одного великого Будды появилось сначала несколько, а затем много будд и бодисатв, не считая святых-архатов [749] и т. п. При этом персонажи вновь возникшего пантеона стали рассматриваться как боже­ства, с именем которых связывались те или иные желания и надежды, которым можно было молиться, прося помощи.

Появление огромного количества будд и бодисатв требо- вало какой-то систематизации их, Однако число будд, боди- сатв п спитых мп -i,, не было фиксировано хотя бы прибли-

штедыт (inn in появлялись, п> исчезали, то перерождались, то воплощались, меняли имена, субстанции н т. д. Только н самом общем миле можно оыдо тоонтьсн наведения какого-то порядка среди них. Этой цели послужила космология, довольно серьезно разработанная буддизмом Махаяны, кото­рая исходила из нескольких определяющих принципиальных посылок.

Во-первых, число будд неизмеримо во времени и прост­ранстве. Настоящему великому Будде предшествовали многие фугйе, еще больше их появится в будущем. Только в нашем мире, таким образом, их могут быть тысячи. Но наш мир — это жалкая песчинка во Вселенной, охватывающей великое множество подобных миров. В каждом из них — свои будды. Более того, встречаются даже такие «чистые» миры, которые населены одними только буддами. Логическим выводом из идеи о великом множестве будд явилась идея о существова­нии некоего Адибудды, т. е. Будды Будд, которая уже вооб­ще была на грани непостижимой мистики [305, 239; 423, 1—8; 777, 1—5].

По вторых, наряду со многими мирами существовали и многие небеса, предназначенные уже не только для будд. На mix небесах (обычно их насчитывалось 28) располагались но степени святости души умерших, ожидающих очередного перерождения. Высшие ярусы, естественно, предназначались для бодисатв, архатов и иных святых и заслуженных канди-'|,| юн в будды, стоящих на пороге Нирваны. Следующие яру­сы небес служили местонахождением душ остальных святых, гением и героев, ниже их находились ярусы для обычных буд­ни щи п вообще для простых людей, еще ниже — для греш­ником И т. п.

Наконец, и третьих, космологические спекуляции были связаны с представлениями о рае и аде, важнейшим нововве­дением Махаяны. Теперь тезис о Нирване для простого люда как бы СЛИЛСЯ С оолсе понятным и легче усваиваемым пред­ставлением и райском блаженстве, а главной целью простых людей, верующих в буддизм, стало попасть в рай, жить где-то

рядом с буддийскими святыми и наслаждаться вечным бла­женством. Именно для того чтобы заслужить право на рай­скую жизнь, стали возноситься миллионы молебнов перед алтарями многочисленных будд и бодисатв в буддийских храмах. Для достижения этой цели нужно было не скупиться и жертвовать на нужды монастырей и монахов, а еще луч­ше— выстроить самому хотя бы небольшую ступу. Соответ­ственно за прегрешения человека ожидало не только ухудше­ние кармы и перспектива возродиться в виде жалкого червя и т. п., но и различного рода котлы, колья и прочие атрибуты ада. По свидетельству С. Била, уже в раннем.буддизме суще­ствовало по меньшей мере восемь различных адов — в част­ности, за неповиновение родителям, за грабежи, за ересь, зависть и т. п. [213, 245].

Внесенные Махаяной новшества привели к известным переменам в сфере канонических текстов [170, 210] и в обря­довой стороне учения [450]. Если прежде почти все обряды сводились практически к тому, чтобы принять в сангху нового члена или совершить покаяние с целью очищения, то теперь V дело усложнилось. Монахи из эгоистических существ, факти­чески заботившихся лини, о своем спасении, превратились в рядовых членов большой церковной организации, ставившей своей целью выступать посредником между верующими буд­дистами-мирянами и пантеоном буддийских божеств. Прак­тически это нашло свое выражение в том, что буддийские монахи стали служителями культа наиболее известных будд и бодисатв, от которых миряне ждали милостей и заступни­чества. Получив просьбу верующего, монах был обязан про­читать перед алтарем божества ту или иную сутру и передать просьбу в виде молитвы. То же самое он делал перед гробом умершего — дабы душа покойника достигла состояния боди­сатвы и попала именно в рай, а не в ад. С течением времени строго определилась форма чтения сутр, возникло даже спе-* циальное направление в буддизме — учение Дарани, суть которого сводилась к тому, что для лучшего эффекта важно не столько связное изложение просьбы или мольбы, сколько непрестанное повторение того или иного магического слово­сочетания, часто даже тысячекратное повторение имени того или иного будды.

Эволюция раннего буддизма, появление пантеона божеств, усложнение обрядовой стороны,—все это способствовало расцвету различного рода магических приемов, волхвования, мистики. Некоторые обряды стали исполняться в сопровож­дении музыки, танцевальных ритмов, даже драматических представлений. Различные приемы Дарани ставили своей целью либо отвращение приближающейся смерти, либо по­иски укрепляющих средств, волшебных талисманов, либо да­же привлечение добрых и отвращение злых духов. Вершиной

_I

развития мистического направления в буддизме был тан- тризм, сложившийся на базе Дарани в середине I тысячеле- тия н. э. [288; 303, 175—184]. Развивая магические приемы Махаяны, тантризм чуть ли не все пути к спасению заменил разного рода мистическими средствами: удачно подобранное волхвование может позволить человеку при жизни, минуя все усилия и промежуточные стадии, слиться с божеством, до- стичь состояния бодисатвы и будды. Магия и мистика тан- тризма часто была тесно связана с эротикой и культом идеи; слияния иолов: считалось, что это тоже способствовало пре- вращению в Будду. С< к'тстнеипо тантризм придавал осо- бое значение графическом символике, снизанном с фалличе- ским культом (круг, треугольник, стилизованным лотос и т.п. [см. 304; 478]).