Прокалывание (пытка)

На волне преследований ведьм в Англии во время Гражданской войны Хопкинс сделал короткую бесславную карьеру как профессиональный охотник за ведьмами, заставляя подозреваемых ведьм плавать и прокалывая их. Последний способ был связан с теорией «клейма дьявола» — участков кожи, которые были обезображены бородавками, родинками или шрамами, якобы указывающими на то, что сам Сатана отметил их обладателя. Если у подозреваемой ведьмы не было такой видимой отметки, она могла иметь невидимые клейма, обнаруживаемые только прокалыванием. Все подобные дьявольские отметки были, по общему мнению, нечувствительны: если в них втыкали длинную булавку, то боль не должна была ощущаться, а кровь — сочиться. Обычно перед поисками клейма дьявола подозреваемого полностью обривали [см. Сбривание волос], чтобы обнаружить все, скрываемое под волосами.

«Ибо ложные доктрины, поддерживаемые простонародными понятиями о колдовстве, лишают нас. всей той защиты, которую Господь и природа создали для нашей безопасности против ложных обвинений.

Ибо в других случаях, когда злобные или заблуждающиеся люди обвиняют нас в преступлениях, которых мы не совершали, мы оправдываемся, доказывая, что в это время мы были дома или в некоем другом месте, занимаясь нашим честным делом. Но при преследовании за колдовство самая естественная и справедливая защита оказывается простой шуткой. Поскольку, ежели какой-либо порочный субьект заявит, или какая-нибудь слабоумная девушка вообразит себе, или какой-то лживый призрак заставит ее поверить, что ей являлась знакомая старуха или кто-нибудь еще, защитники плебейских колдовских суеверий под присягой принимают у нее показания об этом воображаемом и недоказуемом явлении и вешают обвиняемых за преступления, при совершении которых они, возможно, спали в своих кроватях или молились, или, при одержимости обвинителя, находились в двойных кандалах.

Но подобные фантастические понятия все равно не способны превратить бредовые видения в законное доказательство вины, поскольку они основываются на языческих и католических предрассудках и делают жизнь невинных людей беззащитной».

Епископ Френсис Хатчинсон «Historical Essay Concerning Witchcraft» (1718)

Хопкинс значительно обогатился за счет денег, которые платили ему города и деревни за обнаружение ведьм; в 1645-1646 гг. дело приняло такой размах, что Хопкинс и его партнер Джон Стерн наняли 4 помощников, чтобы прокалывать возможных подозреваемых. Возможно, Хопкинс использовал уловку европейских прокалывателей. Шпее предупреждал, что следует очень пристально наблюдать за палачом; поскольку он просто притворяется, что прокалывает, и кричит, что обнаружил клеймо дьявола, поскольку он применяет «обманные, магические или заговоренные булавки, сделанные так, что они легко входят и не ранят совсем или только скользят, складываясь внутрь» («Саийо Criminalis»),

В Шотландии около второй четверти XVIIs. развелось множество прокалывателей, таких как Джон Кинкейд из Тренента, Джон Баль-фур из Корхауса и Джон Дик. Ральф Гардинер в «England Grievance Discovered in Relation to the Coal Trade» (1655) рассказывает о типичной карьере одного из них. Оттуда и взято следующее описание. Это петиция, поданная под присягой тремя свидетелями в Ньюкасле, оспаривавшими законность судебного производства. Эпизод подтверждается записью в метрической книге прихода Св. Эндрю (Ньюкасл), где перечислены имена 15 женщин, «казненных тогда в городской тюрьме для ведьм». В марте 1650г. магистраты Ньюкасла решили пригласить «человека, который пытал ведьм в Шотландии», — его имя не указано — провести свои испытания в Ньюкасле, с оплатой «по двенадцать шиллингов за каждую, кого он сможет обвинить как ведьму, и свободным проездом во всех направлениях».

Гардинер продолжает:

«Когда сержант привез на лошади упомянутого охотника на ведьм в город, магистрат отправил своего звонаря по городу, чтобы он звонил в колокол и кричал: «Все должны принести жалобы против любой женщины, подозреваемой в колдовстве, и те должны быть приведены и подвергнуты испытанию». Тридцать женщин были приведены в ратушу и раздеты, а затем при всех в них были воткнуты булавки. И двадцать семь из них были признаны виновными и посажены отдельно».

В результате этой очень прозаичной охоты на ведьм один мужчина и четырнадцать женщин были казнены.

Эти бедняги ни в чем не признались, а утверждали, что невиновны. И одна из них, по имени Маргарет Браун, умоляла Господа, чтобы он послал знамение во время их казни, чтобы подтвердить их невиновность, и когда ее столкнули с лестницы, ее кровь хлынула вниз на людей к изумлению всех наблюдавших.

Во время прокалывания некий магистрат, подполковник Хобсон, вмешался и смог спасти жизнь одной «достойной и привлекательной» женщине [см. Клеймо дьявола].

Уловки прокалывателей ведьм. Образцы двух ложных длинных кожных игл (слева) и настоящей кожной иглы «для демонстрации» (справа). Центральный образец имеет убирающееся лезвие и полую ручку, чтобы обвиняемая ведьма не могла почувствовать боль, когда его «вонзали» в ее плоть.

Прокалыватель ведьм отправился в Нортумберленд, где увеличил свой тариф до 3 фунтов за каждую осужденную ведьму. Но в конце концов его остановили. «Генри Огл, эсквайр, бывший член парламента, схватил его и потребовал заковать в кандалы, чтобы он ответил перед сессией присяжных, но он скрылся в Шотландии. И все были убеждены, что, если бы он остался, то сделал бы за деньги большинство женщин в Нортумберленде ведьмами». Однако, правосудие преследовало его и в Шотландии, где ему было предъявлено обвинение. «На виселице он признался, что был причиной смерти более чем 220 женщин в Англии и Шотландии, ради платы за каждую в отдельности по двадцать шиллингов».

Также был призван к ответу лордами шотландского Тайного совета Джон Бальфур, «обманывавший простых и невежественных людей ради собственной выгоды и материального удовлетворения». Однако его «умение было признано обманом, и ему лишь запретили заниматься этим ремеслом».

Следует заметить, что П. в поисках клейма дьявола было распространено по всей Европе, но, поскольку обвиняемый всегда подвергался пытке до признания, доказательства, получаемые при П., не играли существенной роли, несмотря на их мнимую законность. Поэтому в сообщениях о пытках только указывается, как проходило П., легко или с осложнениями. В этом отношении характерно следующее описание П. в Швейцарии в 1652г. Мишель Шадрон из Женевы, была обвинена в околдовывании двух девочек, утверждавших, что они чувствуют постоянное покалывание в разных частях тела. Врачи осмотрели Мишель в поисках клейма дьявола и воткнули длинные иглы в ее тело, но кровь текла из каждого прокола, и Мишель кричала от боли. Не найдя клейма дьявола, судьи приказали подвергнуть женщину пытке; от страшной боли она призналась во всем, что от нее требовали. После ее признания врачи вернулись к поиску клейма дьявола, и на этот раз нашли крошечное черное пятно на ее бедре. Находившаяся после пытки в состоянии полного изнеможения, Мишель не вскрикнула. Подобное доказательство подтвердило ее признание, и она была немедленно приговорена к удушению и сожжению.

Пытка

Использование пыток на судах ведьм основывалось на такой теории:

Во-первых, следующие положения должны были быть приняты в качестве предпосылок. Правда и Добродетель, присущие Господу, являются вечными истинами, сохраняемыми христианской церковью, а не предметом переменчивых людских суждений о добре и зле. Все люди обязаны следовать той концепции пути истинного, которая совершенствуется и углубляется церковью. Только церковь обладает исключительным правом определять жизненное предназначение человека. Все другие идеи являются ложными и не могут быть приемлемыми. Существует не просто единый для всех Бог, но только один единственный Господь. Поэтому Дьявол постоянно прилагает усилия, чтобы собрать своих сторонников среди людей и установить альтернативную систему. Всякий, кто поддерживает Дьявола, явно выступает против христианского Бога и, следовательно, должен быть остановлен христианской церковью прежде, чем он распространит дальше эти порочные идеи. Уже в начале 382г. н.э. христианская церковь установила, что всякий, обвиненный в оппозиции, т.е. ереси, должен быть казнен.

Выводы из изложенного вполне логично вытекают из главных исходных положений. Поскольку преступное содействие Дьяволу — колдовство — носит не физический, а духовный характер — оно не может быть доказано в рамках законных способов получения показаний, которые соблюдаются при других преступлениях. Европейское и римское право квалифицировало колдовство как «crimen excepta», т.е. исключительное преступление, настолько серьезное и сложное по доказательству, что все обычные законодательные процедуры отменялись. Лучшим способом доказать связь между человеческим существом и Дьяволом, поскольку Дьявол не мог явиться, чтобы дать показания против одного из своих сторонников, было получение признания от человеческого существа. Тем более, если действия, направленные против христианской церкви считались изменой, заслуживавшей смерть, то ни один смертный не мог самостоятельно совершить столь сурово наказуемого проступка. Следовательно, подозреваемого в сотрудничестве с Дьяволом на основе определенных признаков и предположений [indicia], следовало пытать, пока он не признавался в своем преступлении. Его следовало убить во имя всеобщего благосостояния мира, чтобы остановить разрушение Дьяволом Царства Божьего. Его следовало убить и ради его собственного блага, чтобы, умирая раскаявшимся, он не впал в еще больший грех и избежал бы еще больших мучений после смерти и был безоговорочно принят в Царство Божье.

Боден в «Demonomanie» (1580) так обобщает ортодоксальные взгляды:

«Если существуют какие-либо способы утихомирить гнев Господний, внушить благоговейный страх одним посредством наказания других, чтобы сохранить одних от поражения другими, уменьшить число грешников, сохранить жизнь благочестивым и наказать самые отвратительные преступления, которые могут зародиться в человеческом сознании, то ведьм следует наказывать с наибольшей строгостью».

Когда колдовство рассматривалось просто как примитивная магия или чародейство (как было до 1200г.), то можно было попросить дьявола помочь в осуществлении действий, находившихся вне пределов возможного, без всякой задней мысли об отрицании превосходства христианского Бога, и это преступление не считалось ересью и должно было наказываться светскими судами как одно из наименее тяжких преступлений. Однако, поскольку все подобные просьбы означали признание власти Дьявола над установленным Господом порядком, любая форма колдовства признавалась потенциальным противодействием христианскому Богу и, следовательно, ересью.

В «Manual of the Inquisitor» Бернард Гидонис (1261-1331) утверждал: «Ересь является преступлением против божественного монарха, состоящем в осознанном отречении от догмы или сурового соблюдения правил сект, чьи доктрины осуждены церковью как противоречащие вере». Как ересь, секты ведьм распространялись в провинциях вместе с папской инквизицией, чьим занятием стало искоренение любой оппозиции или отступлений от откровений Господа, данных церковью. Впервые инквизиция учреждена в Тулузе в 1233г., в Арагоне — в 1238г, В течение XII-XIV вв. был создан эффективный и успешно действующий институт, подавивший большинство основных ересей, инквизиция осознала, что колдовство также может быть ересью. В 1257г. она стала просить разрешение на действия против гадания и чародейства, но это началось не ранее 1320г., когда папа Иоанн X.XII потребовал от инквизиции уничтожения поклонников дьявола. Гидонис собрал все предшествующие юридические обоснования для сожжения еретиков в одно большое руководство — «Practica Inquisitionis Heretice Pravitatis». Когда папа Климент V потребовал уменьшить жестокость пыток, применяемых инквизицией, Гидонис выступил с протестом, утверждая, что папская конституция мешает деятельности инквизиции и, следовательно, должна быть исправлена!

В течение XV в. инквизиция усиленно доказывала, что колдовство — это ересь, и распространяла эту точку зрения по всей Западной Европе. Та же самая методика, которая применялась, чтобы избавиться от ранних ересей (не включавших магию) была подготовлена для использования против новой ереси (связанной с магией), или колдовства. Пытка была апробированным и, следовательно, самым обычным методом борьбы со сторонниками новой секты, т.е. ведьмами. Подобная позиция получила поддержку в 1350г. от одного из самых известных юристов того времени, итальянского профессора Бартоло, применившего к ведьмам слова Христа: «Кто не пребудет во мне [т.е. в католической церкви], извергнется вон, как ветвь, и засохнет, а такие ветви собирают, и бросают в огонь, и они сгорают».

Инквизиция всегда демонстрировала высочайшее милосердие и ходатайствовала перед гражданскими властями, если те осуждали заключенного. Николас Эймерик (ум. в 1399г.) в «Directorum Inquisitorum» приводит форму приговора:

«Тому, кто воистину впал в порок ереси, мы отказываем в праве нашего духовного суда и передаем его светским властям. Однако мы настоятельно просим светский суд смягчить свой приговор с тем, чтобы можно было избежать кровопролития и угрозы смерти.

Однако любой гражданский суд, проявивший милость, мог быть заподозрен в сочувствии еретикам и обвинен инквизицией [см. Лев X].

После религиозных разделений в Европе протестанты разошлись с католической церковью по многим догмам и доктринам, но сохранили концепцию колдовской ереси. Протестанты и католики исходили из одних и тех же посылок и пользовались сходными аргументами. В большинстве своем протестанты преследовали ведьм столь же сурово, как и католики, и смягчение преследований в некоторых протестантских землях было связано не с реформированностъю религии, а с языческими традициями обычного права, сохранившимися у германских народов. В отличие от европейского римского права, обычное право германцев противостояло применению пытки и допускал преследование не на основе презумпции вины, а лишь при соблюдении права обвиняемого доказать свою невиновность. Остатки этих традиций были рано подавлены в Германии и Англии, и лишь Голландия и Скандинавские страны избежали катастрофы всеобщих сожжений во время колдовской истерии — даже Англия подпала под неблагоприятное влияние Европы, примирившись с жестокостью пыток.

Однако с усилением оппозиции, дискредитировавшей инквизиторские методы, инквизиция была вынуждена отступить, и в булле папы Григория XV (1623), где даются официальные инструкции для католической церкви по ведению судебного разбирательства, отразилось неизбежное влияние более гуманных и просвещенных взглядов. В 1657г. священная инквизиция выпустила официальный пакет инструкций, как следует допрашивать ведьм, где признавалось, что за последние 200 лет судьи слишком легко и поспешно применяли пытки и даже смертную казнь, без тщательного расследования показаний.

Чтобы быть заподозренным в колдовстве, не требовалось никаких показаний: обычный донос или анонимное обвинение считались «вполне достаточным основанием» и допускали применение пытки. В 1520г. протест Понцинибио против применения пыток на основании подозрений был оставлен без внимания. «Следовательно, простое подозрение вырастало до настоящего преступления, поскольку, если пытка применялась хоть один раз, сама возможность доказательства невиновности исключалась. Никакая высшая власть уже не могла спасти заключенного: он был обречен» (Гиббон).

В определенном смысле заключение в тюрьму уже являлось пыткой. Тюрьма XV-XVI вв. не была похожа на гигиеничные железобетонные камеры современных тюрем — это была зловонная темница, в которой многие умирали от заболеваний. Даже в Англии, где применялся очень умеренный процессуальный кодекс, 12% заключенных (как, например, в Гилфордском замке в 1598г.) умирали в тюрьме. Как утверждает Стоу в «Surrey of London», за 6 лет, с 1573 по 1579 гг. от инфекций в королевской тюрьме Бенч умерло почти 100 заключенных. Описание 1630г. Колчестерского замка гласит: «Страдания бедных заключенных велики и достойны сожаления, частично по причине жестокости тюремщика и частично по причине крайней нужды, от которой они страдали столь сильно, что многие из них находились на грани голодной смерти».

В Европе было повсеместно принято, что нельзя казнить ведьму без ее собственного признания вины, независимо от количества неблагоприятных для нее показаний (установлено Приериасом в 1504г.). Но добровольно сделанного признания было недостаточно, оно должно быть сделано под пыткой, потому что только в этом случае, как предполагалось, оно шло из сердца и являлось подлинным. Более того, как отмечалось в «Errores Gazariorum» (1450), многие осужденные ведьмы были добропорядочными прихожанками, которых никто ни в чем не подозревал, до тех пор пока они не подвергались пытке; тогда они признавались во всех видах преступлений. Пытка неизбежно приводила к признаниям, и приведенные в «Энциклопедии» стенографические отчеты отражают, как продолжительная боль могла заставить человека признаться во всем. В начале 30-х гг. ХVIIв. женщина, подвергнувшаяся пытке в Падерборне, рассказала своему духовнику Старпириусу, что ее признание и заявления были ложными.

Когда он попытался уговорить ее отречься и реабилитировать невинных людей, которых она была вынуждена назвать как сообщников, она ответила:

«Отец, посмотрите на мои ноги! Они как будто готовы вспыхнуть — настолько мучительна боль. Я не могу выносить ее, даже прикосновение мухи болезненно для меня, я ничего не скажу, чтобы снова не подвергнуться пытке. Я предпочту тысячу раз умереть, чем снова выдержать эту смертельную боль. Я не могу никому описать, насколько она мучительна».

Следует также помнить, что методика пыток зависела от места, времени и исполнителя. Самые жестокие пытки применялись в Германии в начале XVI 1в., когда Бамберг стал синонимом ужаса и позора. Однако основные принципы и ход судебного разбирательства оставались постоянными по всей Европе на протяжении трех столетий.

Первая стадия пыток была разработана для того, чтобы жертва призналась. Это была так называемая подготовительная пытка, question preparatoire. Обычно она была простой, но ужасной и эффективной. Она начиналась с угроз и продолжалась введением жертвы в комнату пыток, чтобы та могла увидеть, что ей предстояло вытерпеть («in conspectu tor-mentorum»). На этой terrific или стадии вызывания ужаса, палач должен был объяснить использование каждого инструмента и характер вызываемой им боли. Часто осмотр мог завершаться обвязыванием веревок вокруг заключенного, возможно на лестнице или дыбе. Ведьму раздевали и обвязывали веревками вокруг конечностей, а иногда и просто привязывали их к концам лестницы, чтобы тело медленно растягивалось при натяжении веревок.

В «Молоте ведьм» (1486), настольной книге охотников за ведьмами, даются подробные инструкции по проведению этой предварительной пытки:

«Если судья безуспешно ждал некоторое время признания обвиняемой, которая была неоднократно увещеваема, то, имея уверенность в том, что обвиняемая продолжает запираться в правде, он приступает к умеренным пыткам, не прибегая к кровопролитию. Ведь известно, что допросы под пыткою обманчивы и, на что уже раньше указывалось, зачастую остаются без результата. Перед началом пытки обвиняемый раздевается. Если это женщина, то она раздевается надежными почтенными женщинами. Это делается для того, чтобы исследовать, не вшито ли в ее одеяние какого-либо орудия ведьм, как это ими часто совершается по наущению беса, когда они пользуются членами тела некрещенного мальчика. Покуда орудия пытки готовятся к действию, судья от своего имени и от имени других уважаемых мужей и ревнителей веры снова предлагает обвиняемой добровольно признаться. Если она упорствует, то она передается палачам, которые и начинают пытку. По просьбе кого-либо из присутствующих пытка на время прекращается, и обвиняемый снова увещевается сказать правду. При этом ему обещают, что он не будет предан смерти, если сознается».

«Если ведьмы, несмотря на угрозы и обещания дарования жизни, продолжают упорствовать, то пусть палачи исполнят приговор о пытках по обычному способу, не прибегая ни к новым, ни к утонченным приемам. Ведьмы подвергаются более легким или более мучительным пыткам, смотря по тяжести преступления.

Испытание водой. «В горло с силой вставляли скрученные в узел тряпки и затем с помощью бечевки вытаскивали их обратно, вызывая рвоту». — Кларк (1651). Судьи наблюдали за пыткой, а писарь записывал признания заключенных.

Во время пыток им задаются вопросы касательно тех проступков, за которые их пытают. Вначале задаются вопросы, затрагивающие более мелкие проступки. Ведьмы скорее сознаются в них, чем в тяжких преступлениях».

В «Malleus Maleficarum» рассматривается то, что можно определить как идеальные условия пыток; на практике, как отчетливо отражено в отчетах, суды просто полагались на садизм преследователей ведьм. В «History of the Inquisition» (1692) Филипп Лимбох замечает в соответствии с фактами, обнаруживаемыми в судебных документах:

«Раздевание производится безо всякого уважения к чести и достоинству людей; раздевают не только мужчин, но и женщин, и девственниц, большинство из которых добродетельны и целомудренны. И их заставляют не только раздеться до нижней сорочки, но снять и ее, и, простите за выражение, обнажить половые органы, а затем надеть грубое льняное одеяние».

Часто помощник палача насиловал женщину во время раздевания, как это произошло с фрау Пеллер, женой судебного чиновника, во время

суда над ней в Рейнбахе в 1631г. Ее преднамеренно обвинили в колдовстве, потому что ее сестра отказалась сожительствовать с судьей по делам ведьм Бюирманом, назначенным в Кельн князь-епископом. От домогательств страдали и монахини, как это было, например, с сестрой Мадлен Буве, которую в 1643г. «грубо и непристойно» осмотрел в поисках отметок дьявола главный пенитенциарий в Эвре (разновидность инквизитора) [см. Луденские монахини].

Предварительной пытке уделялось настолько незначительное внимание, что во многих судебных отчетах она отсутствует и просто констатируется: «Заключенный признался без пытки». Протестантский профессор Мейфарт на основании собственного опыта писал в 1635г., что

«заключенных кормят только пересоленной едой, и все их питье смешивается с селедочным рассолом, и им не дают ни глотка чистого, неразбавленного вина, пива или воды, что поддерживает их в состоянии постоянной жажды. ...Но подобная жестокая, неистовая, испепеляющая жажда не считается инквизиторами пыткой».

Даже, когда заключенных раздавливали, как виноград, в тисках или вытягивали наподобие кожаной шкуры на дыбе, «это также могло не считаться пыткой».

Мейфарт объясняет, что означают на самом деле публичные добровольные признания ведьм:

«Что же означают эти слова? Маргарет [обвиняемая], ведьма по своей собственной воле подтвердила перед собравшимся судом все признания, которые она сделала под пыткой. Но вот что было на самом деле: когда Маргарет после жестокой пытки, которую она не могла больше выдержать, наконец призналась, палач заговорил с ней следующим образом: «Теперь ты сделала свои признания. Ты будешь снова их отрицать? Скажи мне это сейчас, когда я еще рядом с тобой, и я снова подвешу тебя. И если ты отречешься завтра или послезавтра или перед судом, то снова попадешь ко мне в руки, и тогда узнаешь, что я только забавлялся с тобой. Я буду мучить и пытать тебя так, что даже камень заплачет от жалости». В день, назначенный для суда, Маргарет привезли к судьям на повозке, с цепями по всему телу, с руками, связанными так сильно, что из них сочилась кровь. Вокруг нее находились тюремщики и палачи, сзади — вооруженные стражники. После ее заявления, прочитанного вслух, сам палач спросил Маргарет, подтверждает она его или нет, чтобы он знал, что ему делать дальше. Вслед за этим Маргарет подтвердила свое признание. Является ли оно сделанным по доброй воле? Разве могла она свободно сделать признание, принуждаемая подобной-бесчеловечной и такой жестокой пыткой, наблюдаемая и охраняемая такими выродками, связанная крепкими веревками?»

Однако признание вины не было единственной и даже первоначальной целью пытки. Настоящие истязания приберегались для question definitive, заключительной пытки, целью которой было обнаружить сообщников ведьмы. Истязания Клары Гейслер, 69-летней вдовы из Гельнхаузена (1597г.), являются наглядным подтверждением подобной цели. Она устояла перед тисками для больших пальцев, но, когда

«ее ноги были раздроблены, а тело растянуто на большую длину, она жалобно завизжала и сказала, что все, что они требуют от нее, является истиной: она пила кровь детей, которых воровала во время ночных полетов, и умертвила около шестидесяти младенцев. Она назвала двадцать других женщин, которые были с ней на шабашах, и сказала, что жена бывшего бургомистра возглавляла полеты и банкеты».

Когда Клару сняли с дыбы, она отреклась от своих обвинений и заявила: «Что касается того, что она говорила о других, то она их лично не знала, но передала слухи, распространяемые другими людьми». Однако, судьи арестовали тех, кого она обвинила и подвергли пыткам. Одна из женщин призналась в более поразительных преступлениях, чем те, в которых Клара обвинила ее, так, что та была снова подвергнута пытке, чтобы подтвердить правдивость своих первоначальных заявлений. После прекращения пытки она отреклась во второй раз; подвергнутая пытке в третий раз «с наибольшей жестокостью» в течение нескольких часов, она призналась во всем, чего хотели судьи. Претерпевая страшные мучения, она умерла во время пытки. Судебный отчет заканчивается заключением: «Дьявол не позволил ей признаваться дальше и поэтому свернул ей шею». 23 августа 1597г. ее труп был сожжен.

Заключительная пытка состояла из двух ступеней: обычной пытки, за которой следовала вторая, чрезвычайная пытка или question extraordinaire. При этом обычно использовались: страппадо для обычной и выворачивание (squassation) для чрезвычайной пыток (подробно описанные в отдельных статьях). Squassation фактически было более жестокой формой страппадо, когда к ногам заключенного, подвешенного за руки, связанные за его спиной, привязывали тяжелый груз и резко дергали за конец веревки. С помощью squassation полностью выворачивались руки, ноги, локти, конечности и плечи.

Согласно «Malleus Maleficarum», во время пытки существовала практика: нотариус «записывал в протокол, как заключенный подвергался пытке, по каким пунктам он допрашивался и каковы были его ответы». Из старых судебных отчетов современный читатель может услышать стоны и вопли осужденных. Ужасными образцами могут служить суды над Домиником Гарделем и Луи Гофриди [см. Экс-ан-Прованские монахини].

После жестокой пытки жертва должна была быть согрета и одета, чтобы она восстановила силы для следующей пытки и не слишком быстро потеряла во время нее сознание. Часто наготове были врачи, чтобы прекратить пытку, если жертва была близка к смерти.

Подобные пытки были логическим следствием теории, что существует только один обязательный для всех образ жизни, а все другие пути ошибочны; пытка устанавливалась, чтобы устранять любые отклонения мнений. Но на практике, из-за злобности судей, как гражданских, так и духовных, этот утилитарный подход превращал пытку в жуткое и жестокое приложение к смертной казни. Первый оппонент, выступивший против пытки, Себастьян Костелло, говорил, что инквизиторы «прикрывают все подобные вещи именем Христа и заявляют, что они делают их по его воле» («Traite des heretiques»).

В Европе существовало множество дополнительных наказаний за предполагаемые действия, которые суд считал преступлением. Никакие ограничения не препятствовали изобретательности судей по делам колдовства; один из подобных субьектов, судья Шиль-тхайс в Эрвитте, разрезал женщине ногу и влил в рану горячее масло. В судебных отчетах Валенсии отмечена выплата 10 су палачу «за прокалывание языка Матье Год-фруа 4 июля 1573г.». Специальные пытки, применявшиеся в Бамберге, как, например, ужасное кормление обвиняемого соленой селедкой, сопровождавшееся отсутствием воды — изощренный метод, который можно сравнить с погружением обвиненного в бассейн с кипятком, куда добавлялась известь.

Последовательность пыток на судах за колдовство

I. Предварительная (подготовительная) пытка. Чтобы вынудить признание вины. Способы: раздевание, угрозы, ослепление, порка, щипцы, растягивание на дыбе или лестнице. (О предварительной пытке в судебных отчетах часто не сообщалось, и обвиняемый, как говорилось, признавался добровольно).

II. Заключительная пытка. Чтобы вынудить признание в случае отказа говорить и заставить назвать имена сообщников, которые, при обвинении могли быть затем подвергнуты пытке.

А. Обычная пытка.

Способ: страппадо.

Б. Чрезвычайная пытка.

Способ: выворачивание (squassation).

(Пытка могла быть применена трижды без представления новых доказательств. К данным основным методам могли быть сделаны дополнения, такие как порка, применение огня, щипцы и т.п.)

III. Дополнительные пытки за особые преступления.

Чтобы вызывать мучения как воздаяние. Способы: отрубание рук или ног, вырывание плоти раскаленными щипцами.

IV. Особые пытки, используемые в отдельных тюрьмах.

Чтобы удовлетворить садистские наклонности судей или палачей. Способы: ничем не ограниченная жестокость, т.е., например, придавливание к стулу с шипами с разведенным под ним огнем, обваривание кипятком и т.д.

V. Казнь.

Способы: сожжение на огне. Возможно удушение перед сожжением, если обвиненный не отрекся от своих показаний; в противном случае — сожжение живьем. В зависимости от места проведения обвиняемого привязывали к столбу, помещали в соломенный шалаш или на вязанку дров. Для медленного сожжения нераскаявшихся ведьм использовалось сырое дерево. Иногда повреждение тела перед сожжением раздавливанием на колесе или насечкой на конечностях.

Другие способы обращения с ведьмами включали деревянную кобылу (скамью для порки), разнообразные виды дыбы, раскаленный железный стул, щипцы для ног [«испанский сапог»] и огромные колодки из кожи или металла, куда (конечно, когда в них были вставлены ноги) вливали кипяток или расплавленный свинец. Во время пытки водой, question de I'eau, воду вливали в горло обвиненного вместе с мягкой тканью, чтобы вызвать удушье. Тряпку вытаскивали так быстро, что внутренности могло разорвать. Щипцы для больших пальцев [gresillons] представляли собой тиски, разработанные таким образом, чтобы сдавливать пальцы до основания ногтей, так, чтобы сплющивание пальцев вызывало острейшую боль.

Ведьм часто обвиняли в осквернении причастия, взяв данное обвинение из ранних судов над еретиками. Обычным наказанием эа это было вырывание кусков плоти раскаленными щипцами или отрубание руки перед сожжением заживо. Например, в 1642г. в Шамони Жану Жео отрубили ногу, которой он якобы топтал причастие. В 1629г. в Целле женщина была приговорены к четырехкратному вырыванию плоти раскаленными щипцами за четырехкратное оскорбление причастия.

Перед сожжением ведьм по договоренности сначала душили (с помощью гаротты [веревочная петля с палкой] или повешения), тем самым добиваясь, чтобы они не отрекались от своих признаний. Знакомство с подобным обычаем заставляло большинство мужчин и женщин сохранять молчание, с тем, чтобы получить право даже на такую маленькую милость. Генри Ли комментирует подобную Практику: «Человеческая слабость ломала сопротивление при признании, чтобы избежать ужасной смерти на костре. Вся система только усиливала веру в колдовство и умножала количество жертв». Бинсфельд объяснял, что подобная неожиданная милость разрешалась, потому что иначе агония медленной смерти приводила жертв к отчаянию и нераскаянной смерти. Однако, если обвиняемые упорствовали и явно не раскаивались, тогда их следовало сжечь только живьем (как это всегда происходило, замечает Бинсфельд, с каждой обвиненной ведьмой в Италии и Испании), потому что отчаяние не имело ничего общего с нераскаянием. Предпринимались попытки продлить предсмертную агонию. Известный французский юрист профессор Боден рекомендовал сожжение ведьм «на медленном огне, поскольку эта боль несравнима с той, от которой собирается заставить их страдать Сатана... поскольку огонь здесь не может продолжаться более получаса, прежде чем ведьма умрет». Сырое дерево вместо сухого хвороста замедляло горение в делало смерть более длительной и болезненной. Казнь отца Луи Гофриди была специально организована подобным образом.

Шотландия скорее следовала европейским, чем английским традициям, и здешних ведьм жестоко пытали и сжигали, следуя закону, приписываемому королю Кеннету I (умер в 860г.), который предписывал сжигать тех, кто вызывает духов. В Шотландии ведьм преследовали дольше, чем в Англии, где последняя ведьма была казнена в 1682г., в то время как в Шотландии последняя казнь имела место в 1727г. Самые жестокие пытки, очевидно, применялись на процессе над нортбервикскими ведьмами.

Демонологи предвосхитили отдельные проблемы, возникавшие из-за пыток, и попытались помочь судьям в процессах против ведьм. Данные проблемы могут быть объединены в 7 статей: