Челмсфордские ведьмы

В Челмсфорде (Эссекс) в Англии в летнюю сессию 1566г. произошел первый действительно примечательный суд за колдовство, порожденный биллем 1563г., изданным при королеве Елизавете. Вдобавок, процесс впервые был отражен в сенсационной и злободневной брошюре, первой из сотен подобных изданий, появившихся в последующие два столетия: «The Examination and Confession of Certain Witches at Chelmsford in the Country of Essex before the Queen's Majesty's Judges, the 26th Day of July, Anno 1566. At the Assize held there as then, and one of them put to death for the same offense, as their examination declareth more or iarge».

Суд стал типичным образцом английского судопроизводства по колдовству, поскольку включил все традиционные составляющие поздних судов над ведьмами. Авторитет судей сделал судебные решения прецедентом, которому должны были следовать на последующих судах. В первый день суд проводили преп. Томас Коул, пастор церкви, находившейся около Челмсфорда, и сэр Джон Фортескью, будущий министр финансов, во второй день — сэр Гилберт Джерард, Генеральный атторней, и Джон Сауткот, судья суда Королевской скамьи. Вмешательство Генерального атторнея является наглядным доказательством того, как незначительное происшествие раздувалось до суда, имевшего ключевое значение.

В различных странах колдовство принимало разнообразные формы, в зависимости от множества исторических и экономических факторов. Отличительной особенностью английского колдовства, отразившейся в первых челмсфордских судах, стало отсутствие даже предполагаемого договора с Дьяволом (о котором говорилось на протяжении всех салемских судов) или каких-либо организованных сборищ на пресловутых шабашах (входивших в европейские отчеты). За исключением домашних духов и распространенных простейших видов maleficia, все казавшиеся обычными домашние происшествия приписывались неприязни соседа, становившегося благодаря данному объяснению колдуном.

Более существенным для будущей истории колдовства в Англии является принятие судом как доказательства, имеющего силу, совершенно фантастических рассказов детей (хотя на других судах минимальный возраст свидетеля согласно законодательству равнялся 14 годам), показаний о призраках, отметок дьявола и неподтвержденных признаний обвиненных.

Обвинения против трех подсудимых: Элизабет Френсис, Агнесс Уотерхауз и ее дочери Джоан не были связаны между собой, единственным общим моментом было происхождение всех троих из Хетфилд Певерелла, небольшой деревушки в Эссексе, и передача м-с Френсис м-с Уотерхауз своего любимца кота Сатана.

Матушка Агнес Уотерхауз, повешенная как ведьма в Челмсфорде в 1566г. Страница из памфлета, в котором описывается первый, имеющий историческое значение суд над ведьмами в Англии. Из единственного сохранившегося экземляра, хранящегося в Л.Б.

Элизабет Френсис, жена Кристофера Френсиса, мелкого землевладельца, была обвинена в околдовывании младенца Уильяма Аугера, «утратившего жизненную силу». Она созналась в различных других злодеяниях, была признана виновной и приговорена к годичному заключению. Согласно закону о колдовстве, принятому при Якове I, она была бы повешена. Позже Элизабет была предана суду за околдовывание Мери Кок, «которая десять дней после этого слабела», она заявила о своей невиновности, но была признана виновной и (вместо того, чтобы быть повешенной за второе преступление) была приговорена к годичному заключению в тюрьме и четырехкратному стоянию у позорного столба. В 1579г. Элизабет была снова обвинена в околдовывании Алисы Пул, «которая чахла до ноября [1578], когда она умерла». Несмотря на мольбы о невиновности, Элизабет была осуждена и повешена.

Поскольку сохранились записи суда над Элизабет Френсис, памфлеты не могут быть вымыслом. Ее признание, сделанное в 1566г., видимо, записано с ее слов, но в памфлете отсутствуют какие-либо упоминания о вынесенном приговоре. Но существовал ли Уильям Аугер, отец околдованного ребенка, и почему Элизабет была приговорена за преступления, в которых она призналась, не имевшие никакого отношения к первичному обвинению? Была ли общественность времен Елизаветы более заинтересована в брачных и внебрачных связях м-с Френсис и ужимках ее белого пятнистого кота Сатана, способного превращаться в жабу?

Во-первых [Элизабет Френсис], обучилась искусству колдовства в возрасте 12 лет от своей покойной бабушки Евы из Хетфилд Певерелла.

Затем: когда она обучала ее колдовству, она советовала ей отречься от Господа и слова божьего, и дать свою кровь Сатану (как она его называла), которого она доставила ей в образе белого пятнистого кота, обучив ее как кормить упомянутого кота хлебом и молоком. Так она и делала. И также она [матушка Ева] научила ее звать кота именем Сатан и держать его в корзине.

Когда матушка Ева передала ей кота Сатана, Элизабет сначала захотела, чтобы упомянутый кот (названный ею Сатаном) сделал ее богатой и дал ей всякого добра. И он пообещал ей дать все, что она захочет. И она пожелала овец (как она призналась, кот говорил с ней странным, глухим голосом, но она понимала смысл). И затем кот принес на ее пастбище овец, числом восемнадцать, черных и белых, которые оставались у нее некоторое время, но потом все исчезли, и она не знает, как это произошло.

Затем: получив этих овец, она захотела выйти замуж за некоего Эндрю Байлса, обладавшего определенным состоянием. Кот пообещал ей это, но сказал, что сначала она должна согласиться, чтобы Эндрю совратил ее, и она так и сделала.

Совратив ее, Эндрю не захотел на ней жениться. После чего она велела Сатану, чтобы Байлс потерял свое имущество, что он, следовательно, и сделал. Не довольствуясь этим, она захотела, чтобы Сатан дотронулся до его тела, что он, следовательно, и сделал, после чего тот умер.

Затем: она говорила, что каждый раз что-либо делая для нее, он требовал каплю крови, которую она давала ему, укалывая себя, иногда в одном месте, иногда в другом, и там, где она колола себя, оставалось красное пятно, которое и сейчас можно увидеть.

Затем: когда Эндрю умер, она, сомневаясь [думая], что может быть беременна, пожелала, чтобы Сатан уничтожил ребенка. И он предложил ей взять некую траву и выпить ее, что она и сделала, тем самым уничтожив ребенка.

Затем: когда она захотела другого мужа, он пообещал ей помочь, назвав Френсиса, который и сейчас с ней, но сказал, Ч1 он не так богат, как другой, пожелав « склонить к внебрачной связи с Френсисов что она и сделала. И после этого она зачал дочь, которая родилась через четверт года после того, как они поженились.

После того, как они поженились, он жили не так спокойно, как ей хотелось бь привлекая всеобщее внимание сильны: беспокойством, руганью и проклятьям* Тогда она захотела, чтобы Сатан, ее koi убил ее ребенка, которому было примерн полгода, и он сделал это. Но так и н обретя желанного покоя, она захотела чтобы кот наслал хромоту на Френсиса, е мужа. И он сделал это следующим образом подойдя утром к ботинку Френсиса, запол в него как жаба, и, когда тот почувствовал en и дотронулся до него своей ногой, он бы страшно удивлен и спросил у нее, что это было.

И она уговорила его убить это, и после этого он был поражен хромотой, от которой так и не смог излечиться.

После всего этого, когда она держала своего кота в течение пятнадцати или шестнадцати лет, или, как некоторые говорят (хотя это и неправда), устав от него, она пришла к некоей матушке Ватерхауз, своей соседке (бедной женщине), когда та собиралась печь пироги, и попросила, чтобы та дала ей пирога, пообещав, что взамен она даст ей вещь, которая будет нравиться ей всю жизнь. И эта матушка Ватерхауз дала ей пирога. После чего она принесла ей этого кота в своем переднике и научила ее так, как в свое время ее обучила бабушка Ева, сказав ей, что она должна называть его Сатаном, давать ему свою кровь, и, как принято, молока и хлеба.

Второй обвиняемой стала матушка Агнесс Уотерхауз, 63-летняя вдова, обвиняемая в околдовывании Уильяма Фине, «чахнувшего до 1 ноября [1565], когда он умер». Она была связана с м-с Френсис тем, что, сильно нуждаясь в шерсти, наполнявшей его коробку, взяла ее кота, которого потом превратила в жабу. Матушка Уотерхауз призналась в преднамеренной попытке убийства другого соседа, который, оказался «так силен в вере, что она не смогла причинить ему вред». Она также призналась в многочисленных мелких пакостях, из мести причиненных домашнему скоту. Почти таким же вредными явилось произнесение ею молитв на латинском языке (естественное для того, кто родился в католической Англии в 1503г.), что предвосхитило будущие испытания ведьм.

Не считая рассказа Агнесс Браун, 12-летней девочки, самое изобличающее свидетельство против матушки Уотерхауз исходит из ее собственных уст. Типичными являются следующие признания:

«Она также призналась, что, поругавшись с некоей вдовой Гудей, пожелала, чтобы Сатан утопил ее корову, и он сделал это, а она вознаградила его, как и прежде».

Поссорившись с другой соседкой, она убила трех ее гусей подобным же образом.

И после отказа другой соседки дать масло, через два или три дня уничтожила ее сырную закваску.

К концу суда Генеральный атторней еще раз осведомился о ее домашних духах, сосущих кровь. Хотя она призналась во всем остальном, отвечая на прямой вопрос, м-с Уотерхауз отрицала свою виновность:

Генеральный атторней: Агнесс Уотерхауз, когда твой кот сосал твою кровь?

Агнесс Уотерхауз: Никогда.

Генеральный Атторней: Нет? Давайте посмотрим! [Затем тюремщик снял платок с ее головы, и там оказались разнообразные пятна, а одно — на носу]. Ну, во имя веры, Агнесс, когда он в последний раз он сосал свою кровь?

Агнесс Уотерхауз: Клянусь верой, мой господин, не в эти две недели.

И снова в памфлете ничего не говорится о первоначальном обвинении, поскольку оно не было упомянуто выше среди различных менее значительных оскорблений: «Пункт: поссорившись с другой своей соседкой и его женой, она пожелала, чтобы Сатан убил его с помощью кровавого поноса, отчего он и умер». Следовало ожидать, что вдова, м-с Фине даст показания на суде против убийцы. Матушка Уотерхауз была допрошена в течении двух последующих дней, 26 и 27 июля, признана виновной и повешена 29 июля 1566г., видимо, став первой женщиной, повешенной за колдовство в современной Англии. На эшафоте старая женщина «с радостью уверовала, предав душу Христу, своему спасителю, который дорого заплатил за нее своей драгоценной кровью».

Третьей обвиняемой стала Джоан Уотерхауз, 18 лет, обвиненная в околдовывании 12-летней Агнесс Браун, «которая с 21 июля чувствовала онемение правой ноги и правой руки». Джоан «обратилась непосредственно к присяжным» и была признана невиновной. Основной интерес в этой части суда представляет свидетельство Агнесс Браун, утверждавшей, что черная собака была Сатаном, замаскировавшимся котом!

Агнесс Браун свидетельствовала, что

«в тот день (назвав определенный день), когда она сбивала масло, перед ней появилось существо, похожее на черную собаку с лицом как у обезьяны, с коротким xbdctom, с серебряным свистком на цепочке, надетым на шею (как ей показалось) И парой рогов на голове. Во рту [он] принес ключ от двери молочарни».

«И тогда, мой господин, — она сказала, — я испугалась, потому что он прыгал и скакал взад и вперед и сидел как на иголках.

Три женщины, что здесь висят,

Освободясь от Велиала

Теперь попали в самый ад,

Такая участь им пристала.

Т. л. современного памфлета, посвященного третьему челмсфордскому суду 1589г., где изображены Джоан Кони и Джоан Упней, висящими на виселицах. Из единственного сохранившегося экземпляра, хранящегося в Л.Б.

И тогда я спросила его, чего он хочет, и он сказал, что он хочет масла. И я сказала, что у меня нет для него ничего. И тогда он сказал, что он хотел бы чего-нибудь, прежде чем уйдет, и затем он побежал, чтобы вставить ключ в замок двери молочарни. И я сказала, что он не получит ничего. И он ответил, что возьмет что-нибудь. И тогда он открыл дверь и подошел к полке, и там положил ключ на свежий сыр. И, пробыв там некоторое время, он снова вышел и запер дверь и сказал, что сбил для меня масло в маслобойке и с тем и ушел».

И затем она рассказала своей тетке об этом, и тогда та послала за священником, и когда он пришел, то велел ей молиться Господу и призывать имя Иисуса. «И на следующий день, мой господин, он снова пришел ко мне с ключом от нашей молочарни во рту, и тогда я спросила: «Во имя Иисуса, что ты здесь делаешь?» И тогда он положил на землю ключ и сказал, что я говорю дурные слова, произнося подобное имя, и затем он ушел. И, наконец, моя тетя взяла ключ, поскольку он держал его у себя два дня и ночь, и затем мы отправились на молочарню, и там мы увидели на сыре кусок сбитого масла, а через несколько дней он снова пришел с бобовым стручком во рту».

И затем она сказала: «Мой господин, ради Бога скажи, что ты здесь делаешь?» И тогда он положил его и сказал, что я говорю дурные слова и ушел, и снова и снова приходил с куском хлеба во рту. И я спросила его, что он хочет, и он сказал, что масла, вот чего он хочет, и с тем он и ушел. И, мой господин, я не видела его больше до последней среды, которая была двадцать четвертым днем июля, ... он пришел с ножом во рту и спросил меня: «Разве я не умерла». И я сказала: «Нет, слава Богу». И затем он сказал, что, если я не умру, тогда он вонзит нож в мое сердце, но он заставит меня умереть. И тогда я сказала: «Ради Бога, положи твой нож». И он сказал, что никак не уйдет без ножа своей прекрасной госпожи, и тогда я спросила его, кто его госпожа, и он кивнул головой и указал в сторону твоего дома, матушка Уотерхауз».

Единственный раз — только по этому пункту, матушка Уотерхауз возразила против показаний Агнесс, заявив, что у нее дома был только большой кухонный нож, и что, следовательно, она не могла быть ведьмой, владеющей кинжалом:

Агнесс Уотерхауз: На что был похож нож?

Агнесс Браун: Это был нож, похожий на кинжал.

Агнесс Уотерхауз: Тогда ты лжешь!

 Королевский атторней: Почему?

Агнесс Уотерхауз: Как же так, мой господин, она говорит, что нож похож на кинжал, а у меня дома нет ничего, кроме большого ножа. И, следовательно, она лжет. Подобный пример является одним из первых в Англии случаев показаний о призраках, когда призрак или дьявол связывался с обвиняемым через свидетеля. При этом допускали, что большая черная собака была котом Сатаном в видоизмененной форме, получающим распоряжения от ведьмы, матушки Уотерхауз. Спустя 130 лет подобных показаний оказалось достаточно для обвинения салемских ведьм, но Салем также увидел подобные показания отвергнутыми и окончание колдовского безумия.

Другие примечательные суды, состоявшиеся в Челмсфорде, заслуживают здесь лишь краткого упоминания. Они свидетельствуют о продолжительности и цепкости устоявшейся веры в ведьм и необходимости охоты на них, с того самого времени, как она началась.

Второй заметный суд над четырьмя женщинами из различных местностей был проведен в 1579г. Джоном Сауткотом и сэром Томасом Гоуди, являвшимися судьями суда Королевской скамьи. По этой причине этот суд имел не столько местное, сколько общественное значение. Порядок судебного разбирательства напоминал первые суды, были предоставлены обычные признания. Элизабет Френсис, была вызвана в последний раз, осуждена и повешена. Эллен Смит, чья мать была повешена как ведьма в 1574г., была обвинена в околдовывании 4-летнего ребенка. Когда ребенок умирал, она выкрикнула: «Прочь, ведьма!» Тотчас после его смерти «матушка Уэбб заметила нечто вроде черной собаки, выходившей из ее дома, увидев которую, она тут же упала в припадке безумия». Преследования продолжались. Нот-штейн предположил, что все дело выросло из выходок больного 4-летнего ребенка. Эллен Смит предстала перед присяжными, была осуждена и казнена. Похожие обвинение и приговор были предъявлены и Алисе Нокс. Марджори Стентон была обвинена в околдовывании до смерти «одного белого мерина, оцененного в три фунта, и одной коровы, оцененной в сорок шиллингов», владелец которых не был установлен. Суд счел обвинение недостаточным, и, поскольку не было ни преднамеренного ни неумышленного убийства, она была отпущена за отсутствием состава преступления.

(Спустя три года после второго суда, в 1582г., в Челмсфорде, месте проведения выездных сессий, состоялся суд над ведьмами из Сент-Осайта [см. Сент-Осайтские ведьмы].

Третий крупный суд в Челмсфорде (1589г.) состоялся над одним мужчиной и девятью женщинами. Большинство из них обвинялось в околдовывании до смерти, четверо были осуждены и повешены, трое признаны невиновными в менее тяжких преступлениях: околдовывании людей и собственности. Показания были такими же фантастичными, как и на ранних челмсфордских судах, и основывались, в основном, на признании чертенят или домашних духов в качестве причин беспокойств или смерти. Большую часть показаний дали дети, и два мальчика были отмечены судьями за обвинение своей незамужней матери (Эйвис Кони или Канни) и их бабушки (Джоанны Кони). Три ведьмы (Джоан Кони, Джоан Апней и Джоан Пре-нтис) были казнены в течение двух часов после вынесения приговора, признавшись в своих преступления на эшафоте.

Четвертый массовый суд в Челмсфорде состоялся спустя 50 лет, в 1645г. и стал худшим судом над ведьмами, проведенным в XVIIb., когда из 32 обвиненных женщин 19 были повешены [см. Хопкинс, Метью].