3. «По целым ночам я не спал и все думал, как попасть вожаком в историю, чтоб моим именем назвали будущее новое село»

Знакомясь с биографией Иванова и его писаниями, поражаешься, насколько этот персонаж напоминает героев Андрея Платонова. Более того, по сравнению с ними Иванов кажется гротеском, а они выглядят гораздо более жизненными, чем он. Видно, очень много душ покалечила революция, уничтожив веру в Бога и предложив светлое будущее взамен...

Кроме особо оговоренных случаев, биографические сведения об Иванове и цитаты из его писаний будут приводиться по составленной Н.А. Пичугиной двухтомной книге «История Паршека» (Самара, 1994). В этом издании тексты Иванова слегка отредактированы составителем, во всяком случае, хоть немного выправлена орфография и расставлены знаки препинания. Таким образом эти тексты сделались более удобочитаемыми. В цитатах будет сохранено правописание Пичугиной.

П.К. Иванов родился 20 февраля 1898 г. в селе Ореховка близ города Луганска, на Украине. Скончался он в 1983 г. на хуторе Верхний Кондрючий (он же Боги) в той же Луганской области, после тяжелой и мучительной болезни. Отец Порфирия был шахтером, мать растила восьмерых детей. Семья была бедной: однажды, когда мальчик спросил отца о своем наследстве, тот в шутку обещал ему близлежащий холмик Чувилкин бугор¹²¹⁸. С тех пор Порфирий считал его своим достоянием и через много лет в созданной им религиозной системе провозгласил его самым святым местом на земле. Образования у Паршека было всего четыре класса церковно-приходской школы, затем пришлось пойти работать. Но трудиться ему не нравилось; он предпочитал воровать, играть в карты¹²¹⁹, гулять, драться, за что временами сиживал в каталажке. В начале 1917 г. венчался, но тут грянула революция.

Советская власть пришлась Иванову по душе, и в его мировоззрении начал происходить перелом: оказалось, что Бога нет:

Дождался я своих пришла Красная армия. <...> Стал свирепствовать сыпной и брюшной тиф, где погибла уйма народа без всякой предосторожности. И меня подкосила эта болезнь. <...> Я бредил, выступал как оратор; в голове у меня все было новое, душой я был с большевиками. Уже мысли мои не такие к церкви как раньше: Бог мне будто бы не помогал, а мешал — не давал разум сохранить. <…> Я был очень плох, даже привели попа, чтобы исповедовать на загробную жизнь. А я выступил со своим ораторством, и мне стало легче: глаза мои прояснились и руки заворочались¹²²⁰.

Выздоровев, Иванов стал советским активистом: «По целым ночам я не спал и все думал, как попасть вожаком в историю, чтоб моим именем назвали будущее новое село»¹²²¹. Однако все это не мешало (а может, даже помогало) ему по-прежнему приворовывать. Вскоре он стал снабженцем, и воровство и распутная жизнь развернулись в еще более крупных масштабах. В 30 лет Иванов был принят в ВКП (б). Чтобы повысить свою грамотность, он записался в партшколу:

Наш преподаватель объяснял нам уроки на разные темы и касался жизни собственника-мужика: как он жил, как молился на разные иконы святых, а поп в то время говорил свою проповедь. Я до этого тоже такой же был, ходил в церковь, а теперь у меня под руками ремесло, и я хожу в школу, учусь. Жить меня учат по-новому: чтобы жизнь моя проходила культурно и весело и чтобы жить с какой-то целью и радостью. <...> Пожив в городе, я многому научился, был на стороне новой жизни, даже участвовал в закрытии церквей (! — А.Д.)¹²²².

Вскоре после этого новоиспеченный партиец и атеист был пойман на воровстве и осужден на два года. Впрочем, за примерное поведение, трудовые успехи и за доносительство на других заключенных¹²²³ он был освобожден досрочно и сразу же вернулся к прежней веселой и разгульной жизни. Так Иванов беспечно дожил до 1933 года.

Когда мне исполнилось тридцать пять лет, то со мной повстречалась мысль (наконец! — А.Д.). Никогда она не была перед мною, а сейчас она процвела в моей голове. Иду я по Кавказу между горами по лесу между речки Белой. В это время получаю с высоты Природы такую в голову мысль: «А почему это так получается в людях? Они живут, они кушают сладкое, жирное, они одеваются в форму фасонную до самого тепла и в доме со всеми удобствами живут — а заболевают? Болеют и умирают. Это дело их нехорошее». Так подумал я. <...> Это — первый день моего начала»¹²²⁴.

Иванов встретил человека, который все время, даже зимой, ходил без шапки. Он был глубоко поражен увиденным и, пораскинув мозгами, решил поступать так же,

удалить со своей головы, с волос, вечно зависимую шапку. Я ее сбросил во время весенних начальных дней это было 25 апреля, когда в Природе развивалось на земле тепло. Это мое такое первое и смелое начало. <...> Я попал на правильный путь развития своей мысли. Я решил сделаться хозяином над эволюционным делом — не быть политическим в экономике человеком, а быть Победителем Природы. <...> Чтобы все знали как за истинного человека. Всея оставлял на пути, а сам уже имел намеренье просить Природу, чтобы она дала мне жизнь и учение. Меня люди знакомые спрашивали: «Куда ты идешь?» Я им отвечаю: «Да иду туда куда это не все идут»¹²²⁵ Мое новое легкое начало эволюции жизни на Чувилкином бугре 25 апреля 1933 года¹²²⁶.

В те годы Иванову часто приходилось ездить поездом. Во время одной из поездок с ним произошел следующий случай, который он твердо счел подтверждением со стороны «Природы» правильности своего пути. В вагоне ехала мать с ребенком, который сильно плакал, мешая всем спать:

Этого мальчика заставило плакать одно несчастье: он чем-то в природе был наказан. Я подошел к матери этого дитя, вежливо у нее спросил разрешения взять его на руки. А у самого зародилась мысль такая: если этот ребенок, которого я беру на руки, замолчит, значит мое намеченное в жизни должно совершиться. Значит, я иду правильно со своим намерением. <...> Мальчик этот у меня на руках замолчал, больше рта не раскрывал и не стал криком своим кричать. Иванов нашел в Природе подтверждение своей найденной в природе помощи¹²²⁷.

Этот пустяковый случай Иванов возвел в ранг великого свершения и великого знака, данного ему Природой.

Только сейчас я увидел на этом мальчике, что мои руки стали строить все то, что требовалось для будущей жизни. Таких людей еще до меня не рождала Природа, чтобы он для этой цели родился¹²²⁸.

Иванов стал усиленно заниматься, чтобы разобраться во впервые заворочавшихся у него в голове мыслях. Вот что он пишет о своих первоисточниках:

Я ничего не взял с потолка; читал Энгельса, Карла Маркса «Капитал», о природе брал сочинения Ленина и, самое главное, коснулся нашей народной медицины. Слушал лекции о вреде табака и вина, особенно прочитал труд Украинского президента Богомольца о продолжении жизни, которую он считал 150 лет. Читал труд Саркизова (? — А.Д.)¹²²⁹.

Так Иванов постепенно стал осознавать себя Учителем, Мудрецом и, в конечном итоге, Богом.