1. Человеческая природа Христа

Для всех, кто знал Иисуса во время Его земного служения, очевиднее была Его человеческая природа. Он был человеком — мужчиной, жившим среди других людей и делавшим в основном то, что делают обычные люди. Он действительно «во всем уподоби[лся] братиям» (Евр. 2:17).

А. Что говорит Библия о человеке Иисусе?

Из Библии следует, что Иисус обладал человеческой природой во всей ее полноте. Прежде всего это означает, что Он обладал человеческим телом из плоти и крови. Поскольку все земные дети Божьи «причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные» (Евр. 2:14). Он «явился во плоти» (1 Тим. 3:16); «Слово стало плотию» (Ин. 1:14; см. Евр. 10:5). Таким образом, человек Иисус испытывал все физические потребности и ограничения, свойственные человеческому роду.

В период между зачатием и рождением Иисус находился во чреве матери, как и всякий младенец (Мф. 1:18; Лк. 2:5). Когда пришло время, Он «родился от жены» (Гал. 4:4; см. Лк. 2:7); Он стал семенем или потомком

Евы — первой женщины (Быт. 3:15), а также семенем или потомком Авраама (Гал. 3:16) и «от семени Давидова по плоти» (Рим. 1:3; см. Мф. 1:1). После рождения Он, как и всякий младенец, нуждался в заботе (Лк. 2:7,12) и в защите от опасностей (Мф. 2:13-15).

Младенец Иисус из года в год «возрастал и укреплялся духом» (Лк. 2:40), развиваясь физически (Лк. 2:52). Он «был воспитан» (выращен и вскормлен) в Назарете (Лк. 4:16), и для соседей Он был сыном Марии и Иосифа (Мф. 13:54— 56). Его знали как молодого человека, работавшего плотником (Мк. 6:3).

Во время земного служения Иисус познал те же телесные ограничения, что и любой человек. Он испытывал физическую усталость и утомление (Ин. 4:6) и нуждался во сне (Мф. 8:24; Лк. 8:23). Его тело нуждалось в еде и питье; Он знал, что такое голод (Мф. 4:2; 21:18) и жажда (Ин. 19:28).

Нам неизвестно, страдал ли Иисус от каких-либо физических болезней. Но мы знаем, что Его тело было так же подвержено боли и смерти, как и тело любого человека. Он не мог бы исполнить спасительный замысел, если бы не страдал и не умер (Евр. 2:14-15).

Человеческая природа Иисуса означает, что у Него было не только тело, но и человеческая душа, испытывавшая все безгрешные человеческие чувства и эмоции, присущие потомкам Адама1. В Библии чаще всего говорится о том, что Христос испытывал сострадание, видя нужды и мучения других — например, голод (Мф. 15:32), болезни (Мф. 14:14; 20:34; Мк. 1:41), горечь утраты (Лк. 7:13), беспомощность (Мк. 6:34).

Иисус испытывал любовь к окружающим — например, к богатому юноше (Мк. 10:21); к Марии, Марфе и Лазарю (Ин. 11:5); и к ученику, «которого любил» (Ин. 13:23; 19:26; 21:7,20). Кроме того, Он любил всех учеников (Ин. 13:1,34; 15:9-13) и любит всех тех, кто возлюбили Его и последовали за Ним (Ин. 14:21). Его любовь характеризуется не только объективной заботой и желанием благополучия других (что во всех вышеприведенных отрывках выражается словом agapй), но и нежной привязанностью и дружбой, выраженными глаголом phileo (Ин. 11:3,36; 20:2).

С другой стороны, Иисус иногда испытывал гнев, сталкиваясь с несправедливыми обстоятельствами или с людьми, которые противились Ему. Некоторые религиозные лидеры считали, что Он не должен исцелять больного в субботний день. Иисус, «воззрев на них с гневом [orge]», все равно исцелил человека (Мк. 3:5; см. Откр. 6:16-17). Он негодовал, когда ученики не пускали к Нему детей (Мк. 10:14). Иоанн пишет о том, что у гроба Лазаря Иисус «возмутился» (Ин. 11:33,38). В оригинале использовано слово embrimaomai, которое буквально означает «фыркать от гнева или неудовольствия» (William Arndt, Greek English Lexicon). Уорфилд приводит хорошее объяснение: в этом случае гнев Иисуса направлен на смерть как на врага, причинившего столько горя и страданий Его друзьям (Warfield, «Emotional Life,» 110-117).

Иисус также испытывал радость (Ин. 15:11; 17:13; Евр. 12:2); «возрадовался духом Иисус» (Лк. 10:21). Однако Ему были знакомы страдания и глубокое горе. В Ис. 53:3 предсказано, что Он будет «муж скорбей и изведавший болезни». Он скорбел о людских грехах и немощах (Мк. 3:5; 7:34) и иногда не мог сдержать слез (Лк. 19:41 [см. 13:34]; Ин. 11:35). Скорбь Иисуса была особенно глубока в Гефсиманском саду, когда Он сказал: «Душа Моя скорбит смертельно» (Мф. 26:37-38; Мк. 14:34).

Самое сильное человеческое переживание, которое испытал Иисус, — это боль и страдания, переполнившие Его душу перед лицом смерти, когда Он должен был умереть за наши грехи. В Гефсиманском саду, готовясь к этому испытанию, Он находился «в борении» и «прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю» (Лк. 22:44; см. Евр. 5:7). В Писании это называется страстями, или страданиями Христовыми (Лк. 22:15; Евр. 2:9-10; 5:8).

Эти эмоции знакомы каждому человеку, и человеческая душа Иисуса, несомненно, испытывала их. Однако такие же эмоции присущи и Богу, поэтому они не являются абсолютными показателями человеческой природы Иисуса. Но есть две другие эмоции, которые сложно представить применительно к Богу, и они свидетельствуют о том, что Иисус обладал истинным человеческим естеством.

Во-первых, Он испытывал удивление. «Иисус удивился» вере сотника, попросившего Его исцелить слугу (Мф. 8:10), и «дивился» неверию бывших соседей (Мк. 6:6). Это же слово (ekthambeo) используется в Мк. 14:33 для описания чувств, переполнявших Иисуса, когда Он пришел в Гефсиманский сад «и начал ужасаться». Применительно к людям это слово используется в Мк. 9:15; 16:5-6 (см. Деян. 3:11).

Во-вторых, Иисус испытывал тревогу — чувство, которое вряд ли можно приписать Богу. В оригинале употреблено слово tarasse, которое имеет широкий спектр значений, в том числе «беспокоить, тревожить, ужасать, поражать, пугать». Это слово употребляется по отношению к Ироду (Мф. 2:3), Захарии (Лк. 1:12) и Апостолам (Мф. 14:26; Лк. 24:38). Оно же встречается в призыве Христа: «Да не смущается сердце ваше» (Ин. 14:1; см. 14:27). Спик пишет, что когда речь идет о человеке, глагол tarasse «обычно выражает беспокойство, к которому примешивается страх» (Spicq, 3:374). Применительно к Иисусу это слово встречается в трех местах: когда Он «возмутился» около гроба Лазаря (Ин. 11:33), когда перед крестной смертью размышлял об уготованной Ему участи (Ин. 12:27, «душа Моя теперь возмутилась») и когда говорил о предательстве (Ин. 13:21, Он «возмутился духом»). Спик считает, что в этих трех стихах «подразумеваются трепет и тревога: Иисус был очень сильно огорчен» (Spicq, 3:375). Это чувство, по мнению Спика, «свидетельствует об истинном человеческом естестве безвинного Христа» (Spicq, 3:376). Следует подчеркнуть, что это не было страхом перед неизвестностью; Иисус знал, что Ему предстояло перенести ради нас, и это Его страшило. Охваченный этим сугубо человеческим переживанием, Он восклицает в Гефсиманском саду: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия» (Мф. 26:39).

Таким образом, Библия ясно говорит о том, что в Иисусе присутствовала полнота человеческого естества. Он обладал физическим телом и душой, или духом, как и все люди.

Б. Пол Иисуса

Новый Завет говорит об Иисусе не просто как о человеке, но как о человеке мужского пола. И хотя это вполне очевидно, мы считаем необходимым еще раз подчеркнуть этот факт и обосновать его, потому что сторонники феминизма высказывают самые разные мнения по этому поводу. Многие феминисты не могут смириться с мыслью, что Спаситель мира воплотился в образе мужчины, потому что это подтверждает доктрину о разделении ролей и главенстве мужчин. Поэтому предлагаются всевозможные альтернативные объяснения — например, что Иисус был не мужчиной, но просто человеком в общем смысле этого слова. К примеру, Молленкотт заявляет, что «когда авторы Нового Завета говорят о Воплощении Иисуса, они не используют слово апег, «мужчина», но просто называют Его anthropos, «человек»» (Mollenkott, 48; см. тж. Spencer, 22). Другие утверждают, что в Иисусе сочетались и мужской, и женский пол, что проявлялось в некоторых Его психологических свойствах. Его «женское естество» якобы проявилось в таких качествах, как сострадание, кротость, мягкость, терпение и смирение, а также в том, как Он страдал, взращивал учеников, любил детей, плакал (Toijesen, 17; Atkins, 67).

Однако подобные утверждения совершенно необоснованны с библейской точки зрения2. Во-первых, те, кто считает, что в Новом Завете к Иисусу не применяется греческое слово апег («мужчина»), серьезно заблуждаются. Иисус назван словом апег в следующих стихах: Лк. 24:19; Ин. 1:30; Деян. 2:22; 17:31; 2 Кор. 11:2; Откр. 21:2. Синонимичное слово, arsen, встречается в Лк. 2:23 («младенец мужеского пола») и Откр. 12:5,13. Во-вторых, само слово anthropos далеко не всегда используется в общем смысле «человек». Иногда оно означает человеческий род в целом (например, в Мк. 10:27; Деян. 5:29), но в Новом Завете во всех случаях, когда оно относится к определенному человеку, оно означает человека мужского пола. Исключений нет. Именно поэтому при противопоставлении мужчин и женщин слова anthropos и апег взаимозаменяемы — например, в Мф. 10:35; 19:5,10; Лк. 22:57-60; 1 Кор. 7:1 и Еф. 5:31. В-третьих, нет никаких оснований считать, что сострадание, терпение, смирение, слезы и любовь к детям свойственны только женщинам и неестественны для мужчин.

Принадлежность Иисуса к мужскому полу подтверждает вся Библия от первых до последних строк — от Книги Бытия 3:15, где говорится о семени (в мужском роде) жены, до Книги Откровения 21, где речь идет о муже. И в пророчествах, и в обещаниях, и в жизнеописаниях ребенок Марии называется сыном; нигде ни слова не говорится о дочери (Ис. 7:14; Мф. 1:21,25; Откр. 12:5). Иисус называется Сыном Божьим (Пс. 2:7; Мф. 3:17; 17:5; Деян. 13:33; Евр. 1:5) и Сыном Человеческим. Исполняя мессианский замысел, Он выступает в мужских ролях: Князь (Ис. 9:6; Деян. 3:15), Царь (Мф- 21:5; Ин. 18:37), Первосвященник (Евр. 2:17) и жертвенный Агнец (Исх. 12:5; 1 Кор. 5:7; Лев. 16:3,5; Евр. 10:1-10). Он — Жених, которому мы обручены (2 Кор. 11:2; Откр. 19:7; 21:2,9), «Сын в доме Его; дом же Его — мы» (Евр. 3:6). Сейчас Он правит с небес как «Царь царствующих и Господь господствующих» (1 Тим. 6:15; Откр. 19:11-16).

Иисус действительно был и остается человеком в полном смысле этого слова, как и все другие люди; Он разделяет нашу общую человеческую природу. Но это не опровергает того факта, что Он был человеком мужского пола. Из Библии ясно, что искупительный замысел Бога в мире должен был исполнить не просто человек, но мужчина. Мужской пол Мессии — не случайность и не стечение обстоятельств (см. Cottrell, Gender Roles, 166-169).

В. Безгрешность Иисуса

Священное Писание свидетельствует о том, что Христос был «искушен во всем, кроме греха» (Евр. 4:15). Это значит, что Он никогда не желал сделать что-либо греховное; Его дела и мысли никогда не противоречили Божьему закону. «Он не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его» (1 Пет. 2:22). Обращаясь к врагам, Иисус восклицает: «Кто из вас обличит Меня в неправде?» (Ин. 8:46; см. Ин. 8:29; 15:29). Он не знал греха (2 Кор. 5:21); и «в Нем нет греха» (1 Ин. 3:5). Иисус пришел в настоящей человеческой плоти, но это было только «подобием» греховной плоти (Рим. 8:3). Выражение «греховная плоть» указывает на то, что человеческое тело оказалось во власти греха, однако эта власть не распространялась на тело Христа. Он в полном смысле обладал человеческим телом, но оно не было заражено грехом.

По мнению некоторых, отсутствие греха означает, что Христос не был в полной мере человеком, потому что все люди грешны (Рим. 3:10,23). Зачастую из наших слов может даже сложиться впечатление, будто грех оправдывается нашей человеческой природой («я всего лишь человек», «людям свойственно ошибаться») и является естественной и неизбежной частью любого настоящего человека. Из этого делается вывод, что если бы Иисус был настоящим человеком, Он бы грешил! Однако этот вывод содержит в себе глубочайшее заблуждение. Грех не естественен для человека; Бог наделил нас свободой воли, и мы могли согрешить, но также могли и не грешить — что нам и было заповедано. Грех — не обязательная принадлежность человеческой природы, а искажение того, какими мы должны быть на самом деле. Таким образом, Иисус, Который никогда не был причастен греху ни телом, ни душой, — единственный, Кто сохранил истинную и совершенную человеческую природу.

В связи с темой безгрешности Иисуса часто встает вопрос о том, мог ли Он согрешить. На этот вопрос невозможно дать точного ответа. Многие полагают, что Иисус мог согрешить, потому что Он был истинным человеком; другие (и я в том числе) считают, что Он не мог согрешить, потому что в Нем пребывала полнота Божества. Ответить на этот вопрос сложно еще и потому, что хотя в Иисусе сочетались две природы (челове­ческая и Божественная), Он был цельным человеком — то есть, имел одно сознание и одну волю. Таким образом, безгрешность Иисуса в равной мере происходила от Его человеческой и божественной природы.

Те, кто утверждает, что Иисус мог согрешить, приводят два основных аргумента. Во-первых, в Евр. 4:15 сказано, что Он «подобно [нам], искушен во всем». Если бы Он не мог согрешить, Его искушения были бы ненастоящими и отличались бы от наших. Во-вторых, если бы Иисус не мог согрешить, то Он не был бы для нас примером святой жизни. Какой смысл стараться идти «по следам Его» (1 Пет. 2:21-22), если Его безгрешность происходила от Его божественной природы, которой мы не обладаем?

Я считаю, что даже если бы Иисус мог согрешить, два вышеприведенных аргумента этого не доказывают. Невозможно отрицать, что искушения Иисуса были самыми настоящими (Мф. 4:1-11; Евр. 2:18; 4:15) и Он, несомненно, познал всю силу искушений независимо от того, мог Он им поддаться или нет. Как говорил Джозеф Стамп3, мы можем всячески проверять чистое золото, прекрасно зная, что оно не изменится, потому что чистое. Испытание не становится менее реальным из-за того, что его исход предсказуем.

Бесспорно, невозможно отрицать, что жизнь Иисуса была для нас примером (Мф. 11:29; 16:24; Ин. 13:15; Еф. 4:20; Фил. 2:5; 1 Пет. 2:21-22). Но это не значит, что единственной целью Его безгрешной жизни было показать нам, что так жить возможно. На самом деле, это одно из христологических заблуждений. Иисус пришел не для того, чтобы послужить образцом безгрешной жизни, но для того, чтобы стать жертвой за наши грехи. Некоторые аспекты Его жизни действительно должны быть для нас примером — например, Его забота о других (Фил. 2:5). Однако в самом главном подражать Ему мы не способны — в Его Воплощении (Фил. 2:6-7), искупительной смерти (Фил. 2:8), Воскресении и победном воцарении (Фил. 2:9-11).

Стать примером для подражания — не главная цель Воплощения и безгрешной жизни Иисуса. Прежде всего, цель Его безгрешной жизни заключалась в том, чтобы предстать угодной Богу жертвой за наши грехи. Иисус был непорочным и чистым Агнцем (1 Пет. 1:19), Который «принес Себя непорочного Богу» (Евр. 9:14). Если бы Он совершил даже самый незначительный грех, Он стал бы виновным грешником (Иак. 2:10). В таком случае Он не смог бы быть нашим Спасителем, но Сам нуждался бы в помощи.

Г. Еретические представления о человеческой природе Иисуса

Христиане всегда верили, что Иисус обладает человеческой природой; все другие взгляды рассматривались как ересь. Одна из таких ересей известна под названием докетизм. Это учение о том, что тело Иисуса не было по-настоящему человеческим. Название этой ереси происходит от греческого слова dokeo — «казаться, иметь вид чего-либо». Сторонники этого учения утверждали, что Иисус лишь казался человеком, а на самом деле Его физическое тело было лишь иллюзией.

Появилось это учение под влиянием гностического дуализма, согласно которому вся материальное в физическом мире — зло, не имеющее ничего общего с духом и истинным Богом. Поэтому приверженцы докетизма заявляли, что если Иисус действительно был Богом, по-настоящему благим и истинным Спасителем, то Он не мог иметь физического тела, поскольку это тело по определению принадлежало бы злу. Этот взгляд начал зарождаться уже в конце первого века, и, видимо, именно его опровергает апостол Иоанн в 1 Ин. 4:1-3. Он пишет, что только дух антихриста отрицает Иисуса, «пришедшего во плоти». См. Ин. 1:14; 1 Ин. 1:1; тж. см. Лк. 24:38-39.

Другая ересь, связанная с человеческой природой Иисуса, известна как аполинаризм и названа по имени Аполинария — деятеля церкви, жившего в середине четвертого века. Аполинарий учил, что Иисус имел настоящее физическое тело, однако Его душа и разум не были человеческими, потому что в естестве Иисуса Божественный Логос занял место человеческой духовной природы. Его человеческая природа ограничивалась физическим телом, а вся психологическая, интеллектуальная, волевая и духовная деятельность происходила исключительно на уровне Его духовной природы. Более того, Логос настолько глубоко переплетался с физическим телом Иисуса, что был источником даже биологической жизни тела. Союз Логоса и плоти в естестве Иисуса был настолько тесным, что слава или божество Логоса пронизывали саму плоть (см. Kelly, 292-294).

Ранняя церковь отвергла учение Аполинария и все другие взгляды, отрицавшие полноту человеческой природы Иисуса. Если бы Божество пронизывало плоть Иисуса, это означало бы, что даже Его тело не было по-настоящему человеческим; таким образом, аполинаризм близок к до- кетизму. Ранняя церковь прежде всего подчеркивала, что если бы Иисус не обладал полнотой истинной человеческой природы, Он не был бы настоящим Спасителем. Церковь приводила верный довод: если Иисус не обладал каким-то из аспектов человеческой природы, Он не мог иску­пить этот аспект (Kelly, 296-297). Как пишет автор Евр. 2:17: «Посему Он должен был во всем уподобиться братиям, чтобы быть милостивым и верным первосвященником пред Богом».

Д. Почему полнота человеческой природы Иисуса так важна?

Итак, мы подходим к последнему вопросу, связанному с человеческой природой Иисуса: какую роль играет полнота Его человеческой природы в спасительном замысле? Если бы Иисус не был полностью человеком, Он не мог бы спасти нас от греха.

Во-первых, важно то, что смерть и воскресение Иисуса, принесшие нам спасение, были настоящими. Только тот, кто обладает настоящим человеческим телом, мог пожертвовать жизнью, принять смерть (Евр. 2:14; 9:22) и затем в теле воскреснуть из мертвых (см. 1 Кор. 15:12-19). «Ибо, как смерть через человека, [так] через человека и воскресение мертвых» (1 Кор. 15:21).

Во-вторых, от полноты человеческой природы Иисуса зависит полнота нашего спасения. Как уже упоминалось, ранняя церковь правильно учила, что если бы Иисус не разделял какого-либо из аспектов человеческой природы, Он не мог бы его искупить. Это касается не только тела, но и духа или души. Все наше существо подвержено греху и испорчено грехом, поэтому и спасение Божье нужно всему человеку. Иисус спасает нас, отождествляясь с нами, грешниками, и принимая на Себя последствия нашего греха (2 Кор. 5:21), поэтому Он во всем должен был уподобиться нам.

Наконец, Христос должен быть полностью человеком, потому что иначе Он не мог бы быть нашим Посредником. Между нами, грешниками, и святым Богом стоит «человек Христос Иисус» (1 Тим. 2:5). Только прожив на нашем уровне (Евр. 2:10-18), Он смог стать Первосвященником, принести Себя как совершенную жертву (Евр. 2:17); поэтому Он служит нашим Посредником и сейчас (Евр. 4:14—16).