Учение Иисуса Христа

Нагорная проповедь начинается со знаменитых «заповедей блаженства», которые, как таковые, не имеют нормативного характера, но представляют своего рода развернутое определение понятия совершенного человека; Иисус Христос как бы указывает идеальный образ адресата своего учения и вместе с тем высшую цель, которая положена людям в их бытии, то, что он образно именует как Царство Небесное, которое есть удел «блаженных». Даже для человека современной культуры, связанной с христианством узами исторической преемственности, этот идеал представляется несколько необычным; впрочем, и в самой христианской религии нет единодушия в понимании «заповедей блаженства»; тем более странно они должны были прозвучать из уст Христа слушающим его соотечественникам – евреям, рассчитывающим, в связи с приходом Мессии, на земное могущество и процветание собственного народа. Вместо этого, благословляются кроткие и чистые сердцем, нищие духом и жаждущие правды, плачущие и изгнанные за правду, милостивые и миротворцы, гонимые за преданность Христу – им обещано Царство, но не земное, а Небесное. Но ведь Закон требует и обещает совсем иное, и не определившись по отношению к нему, Иисус Христос не мог быть не только понят, но и услышан своими соотечественниками, вся жизнь которых и жизнь их предков протекала сообразно заповедям, данным еврейскому народу Моисеем.

«Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» (Евангелие от Матфея. Гл. 5. Ст. 17), – так совершенно определенно Иисус Христос заявляет свое отношение к ветхозаветному учению. Однако не следует понимать Христа чрезвычайно буквально, его мысль всегда глубже, чем это представляется при первом прочтении. Исполнить – не означает детально следовать букве закона, постоянно и неизменно воспроизводить его в той исторической форме, в какой он был дан Моисеем народу; исполнить – значить выявить во всей полноте, раскрыть то, что не могло быть раскрыто ветхому человеку и что оказалось возможным в новой исторической ситуации; исполнить – значит подняться на уровень нового завета с Богом, обещанного ветхозаветными пророками. С этим пришел Христос в мир, и условия этого нового завета он излагает в заповедях Нагорной проповеди, выражающих главную суть его учения.

Определив свое принципиальное отношение к учению Моисея, Иисус на протяжении всей проповеди стремится демонстрировать преемственную связь с ним своих идей: «Вы слышали, что сказано древним… , а Я говорю вам…» – вот найденная им форма изречения своих заповедей. Это не просто компромисс, вынужденный в силу этнической принадлежности слушателей Христа, и не пустая проформа, как это может показаться с первого взгляда, – здесь Иисус Христос демонстрирует глубокое понимание закономерностей культуры: дух человеческий не может открыться сразу во всей своей полноте, «исполниться», говоря языком Нагорной проповеди; человечество необходимо должно пройти школу Закона, чтобы стало возможно принять откровение Христа. Иисус Христос, разумеется, не отменяет заповеди Моисея, а дополняет их, однако эти дополнения таковы, что выводят за пределы, положенные ветхозаветным Законом – но в этом и состоит цель Христа.

Пределы человека, в соответствии с доктриной иудаизма, заданы его земным бытием, а потому Закон есть, прежде всего, способ организовать эту жизнь, его назначение – дать нормативы человеческой жизнедеятельности. На большее Закон не претендует, потому что большего для человека просто нет. (Вспомним Екклесиаста, отчаянно пытающегося найти смысл в лишенной будущего человеческой жизни.) Моисей не стремится раскрыть людям смысл бытия, заповедями Закона он лишь устанавливает порядок. С приходом Христа ситуация меняется: перед человеком открывается перспектива духовного – «небесного» – спасения. Поэтому речь идет теперь уже не просто о правильности поступков, а об укорененности самих этих правил в человеческой душе, о правильности души. В Царстве Божьем не может быть карающего за грех меча: болезней, нищеты, смерти – всего того, что удерживало ветхого человека в рамках Закона. Это – Царство совершенства, и войти в него могут только духовно совершенные люди. Отсюда становятся понятными все «уточнения», вносимые Христом в ветхозаветные заповеди: не только «не убий» – но даже не гневайся на брата своего; не только «не прелюбодействуй» – но не допускай вожделение в сердце; не только «не кради» – но вовсе не собирай земных сокровищ, потому что единственная достойная ценность для человека – его душа.

Но если заповеди Христа таковы, то вся детальная регламентация имущественных отношений, меры соответствия преступления и наказания, данные в Синайском законодательстве, теряют смысл. Поэтому – «просящему у тебя дай», а тому, кто хочет взять у тебя рубашку, «отдай ему и верхнюю одежду». Но как быть, если в отношении тебя совершается откровенное зло? Ответ Моисея прост: «око за око и зуб за зуб». А что же Христос? Его ответ так же краток, но как он не прост для понимания и еще больше – для выполнения: «Не противься злому». И дальше совсем странно: «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Там же. Гл.5. Ст. 39). Что значит эта заповедь непротивления злу? На самом деле Христос сказал достаточно простую, во всяком случае для понимания, вещь: христианин всегда, при любых обстоятельствах должен оставаться христианином, т. е. жить так, чтобы быть достойным, притом не когда-то в идеальном будущем, а здесь и сейчас, Царства Божьего. Может ли он ответить злом, даже соразмерным (око за око), на зло? Нет! Царство Божье исключает зло. Но не отвечать злом на зло не значит вовсе не противиться ему, такое отношение тоже не достойно христианина, так как приводит к умножению зла в мире. Злу надо противиться, но добром.

Как достичь этого невероятного человеческого идеала? Где взять силы, чтобы не допустить в душу зло, укрепить ее в добре? Такие силы дает человеку любовь. И высшее проявление такой любви есть любовь к Богу. Только теперь Христос раскрыл истинный смысл богоподобия человека: любовь соединяет человека и Бога. Только на этой основе человек, не теряя своей свободы, может принять заповеди Бога – не из страха, не из корысти, но из любви. И так же, как Бог бесконечен в своей любви к людям, христианин проникается любовью к своему ближнему, ибо любя Бога, он находит и любит его подобие в каждом человеке. Такая любовь не имеет ограничений, а потому: «любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Там же. Гл. 5. Ст. 44). Любовь есть основание нового Завета, в котором человек больше не нуждается во внешнем принуждении, чтобы следовать заповедям Бога, ибо они не могут противоречить его желаниям.

«Люби Бога, и тогда поступай, как хочешь» – в этой формуле один из знаменитейших отцов церкви и глубочайший интеллектуал своего времени Августин Блаженный выразил главное, что может почерпнуть человек в учении Христа – нравственную свободу.