Учительская деятельность апостолов

Наибольшее число посланий (четырнадцать из двадцати одного), вошедших в Библию, принадлежит апостолу Павлу, что объясняется не столько его литературной плодовитостью, сколько особенностями миссионерской деятельности, ориентированной, прежде всего, на языческий, т. е. удаленный от Палестины, мир, что не всегда позволяло войти в непосредственный духовный контакт с христианскими общинами, и письма в этом случае представлялись наиболее подходящим способом общения. Впрочем, и интеллектуальная одаренность Павла замечательна, многие высказанные им идеи легли в основу христианского богословия, при этом они высказаны в такой форме, которая позволяет и не искушенному в теологических тонкостях читателю глубже понять самые существенные стороны христианского вероучения.

Личность апостола Павла замечательна и сама по себе. Павел – современник Иисуса Христа. Он родился в правоверной иудейской семье и был воспитан в строгих фарисейских традициях. Достигнув тридцатилетнего возраста, допускающего по правилам иудаизма к активной религиозной деятельности, Павел, как ревностный фарисей, начал преследовать сторонников нового, христианского, учения и так преуспел в этом, что был отмечен особым доверием синедриона. Однако Павлу суждено было пережить мистический опыт, перевернувший всю его жизнь: ему явился Иисус Христос и призвал его к христианскому служению. В три дня с Павлом произошло то, на что у первых апостолов ушло три года – ему раскрылась великая истина христианского учения, а в душу его вошла глубокая и неискоренимая вера в Спасителя. Служение Христу, проповедь его слова стала жизненным призванием апостола Павла, которое он исполнял до момента своей мученической кончины¹.

Важнейшим для апостола Павла является вопрос об отношении древнееврейского Закона и учения Иисуса Христа, причем, если сам Христос в Нагорной проповеди настаивал на моменте преемственности своего учения с Законом Моисея, то Павел подчеркивает именно их различие. Для евреев, к которым, в силу конкретных обстоятельств места и времени, прежде всего обращался Христос в своей проповеднической деятельности, вопрос о выполнении Закона стоять не мог, поскольку следование Закону было тождественно этнической принадлежности. Но перед Павлом в его миссионерской деятельности эта проблема стала необычайно остро, ведь он, в отличие от Христа, обращался к язычникам², не знавшим Закона. Должно ли непременным условием обращения в христианство неиудейского населения быть принятие и исполнение Закона? Этот вопрос не был пустой формальностью, от его решения зависела, возможно, судьба христианства в мировой истории, поскольку, если бы это решение было положительным, то, в скрытой форме, оно означало признание привилегированности еврейского народа среди остальных народов, так как у евреев этническая принадлежность определялась не исключительно происхождением, а прежде всего исповеданием иудаизма. Таким образом, обязательность для неиудеев принятия Закона означала бы, что путь к христианству лежит через еврейство, что, несомненно, создало бы, преграды для распространения христианства, возможно, непреодолимые. Вопрос был настолько важным для церкви, что для его решения бы созван первый в истории христианства апостольский собор, на котором после долгого обсуждения было принято решение, позволяющее обращаемым в христианство язычникам не принимать и не исполнять Закон. Это решение означало, по сути, признание равенства всех людей перед Богом, независимо от их этнической принадлежности; его принятие открыло перед христианством перспективы мировой религии. Апостол Павел, несомненно, сыграл решающую роль в принятии этого судьбоносного для христианства апостольского вердикта.

Главный аргумент апостола Павла сводился к тому, что праведность дается людям не законом, а благодатью – в этом существенное различие ветхозаветной религии и нового, христианского, вероисповедания. Соотношение закона и благодати становится центральной темой в его Послании к Римлянам. Закон есть лишь временная, вынужденная, своего рода воспитательная мера, применяемая к людям до тех пор, пока им не открыта истинная вера во всей ее полноте. Рассуждения Павла о природе закона чрезвычайно интересны и глубоко диалектичны. Закон всегда есть внешнее принуждение и, как таковой, он не только не приводит к праведности, но даже и провоцирует грех, «без закона грех мертв». Действительно, закон подавляет греховные человеческие страсти, говоря «не пожелай», тем самым он по видимости ставит преграду для зла в мире; однако вместе с этим он и вызывает зло к жизни, ибо чтобы подавлять злые побуждения, человек должен их иметь в своей душе, ведь если в человеке нет зла, то и закон не нужен. Формально, следуя ветхозаветным заповедям, человек поступает по закону, но при этом он вынужден делать то, чего он не хочет на самом деле, а то, что он хочет, но, покоряясь закону, не делает, есть зло. Важно, однако, не то, что оно не реализуется в практической жизни, а то, что оно есть и становится актуальным для самого человека именно благодаря закону. Получается, что сам закон внутренне определяет всякого человека как потенциального преступника, т. е. грешника. Закон, говорит Павел, не есть свидетельство праведности, напротив, он есть свидетельство подчиненности человека плотскому бытию, ибо грех, по мнению Павла, от плоти. Закон есть неизбежное свидетельство смерти, ибо плоть смертна, поэтому он имеет власть над человеком только в границах его краткосрочной жизни. Закон не работает в вечности, ему не подвластно Царство Божье.

Надо умереть для плоти, как умер Христос, чтобы возродиться в духе, как возродился Христос в своем воскресении. Дух же не знает принуждения; «где Дух Господень, там свобода», – пишет Павел во Втором послании к Коринфянам. В духе вера укреплена не законом, но существует как свободное единение души Богом. Обретение этого состояния есть благодать; она не зависит ни от пола, ни от возраста человека, ни от его национальности или гражданства, благодать дается от духа всем по их вере. Благодать выше закона и не нуждается в нем. Благодать выше греха, поэтому она не закрыта даже для людей, преступивших закон, ведь умерев для плоти, человек умирает и для своего греховного прошлого. Благодать поэтому дает надежду всем и всех объединяет в любви Бога. Таков вселенский смысл учения Христа.