Учение Упанишад

Вопрос о первооснове бытия ставился уже в Самхитах, но здесь эта первооснова отождествляется с той или иной природной стихией – сознание авторов древнейших частей Вед мифологично и погружено в природу. Отход от обожествления сил природы намечается в ранних ведических комментариях – Брахманах, в которых ставится вопрос о том, что стоит за явлениями природы, и развивается в Упанишадах, выдвинувших категорию Брахмана в качестве понятия, обозначающего искомую первооснову мира. Брахман в Упанишадах – безличное абсолютное начало, пронизывающее всю Вселенную и порождающее все сущее в ней. «Невидимое, неосязаемое, не имеющее ни рода, ни варны, ни слуха, ни рук, ни ног, вечное, всепроникающее, вездесущее, тончайшее – все это есть непреходящее, в коем мудрецы видят источник [всех] существ» (с. 239)¹. При этом, будучи началом всего, Брахман не совпадает ни с чем из существующего. «Он – выше древа [жизни], времени и сотворенного и отличен от них» (с. 255). В Упанишадах, правда, встречаются и тексты, где Брахман рассматривается как производное от материального начала, например – воды, или выделяются два вида Брахмана – телесный и бестелесный, смертный и бессмертный, что свидетельствует о генетической связи Упанишад с древнеарийскими Ведами. Однако развитие этого понятия как в самих Упанишадах, так и в последующей древнеиндийской мыслительной традиции, позволяет, при всей его противоречивости, отдать предпочтение пониманию Брахмана как высшего духовного абсолюта. Это же подкрепляется и другим разрабатываемым в Упанишадах понятием – атман, смысл которого раскрывается только в паре Брахман – атман.

Понятие атман не менее многозначно, чем Брахман. В наиболее общем смысле атман понимается как сущность всякого имеющего бытие в мире объекта, как проявление единого Брахмана в многообразии мира. Если Брахман есть абстрактно понимаемая духовная сущность мира, мировая мысль как таковая, то атман выступает как мыслимое в конкретном проявлении, как конкретная мысль, обнаруживающая себя в сущем. Высшее проявление атмана в таком качестве есть душа отдельного человека. В форме человеческой души атман может осознать себя, помыслить себя. Но, помыслив себя таким образом, он обнаруживает свое единство с Брахманом, узнает себя как Брахман. Но это означает, что атман сливается с Брахманом. Великий атман, помысливший себя и раскрывший свою сущность, тождественен Брахману.

Человек, таким образом, в Упанишадах рассматривается как существо, которое может выйти из пределов, поставленных ему природным бытием. Круговорот конечного бытия можно преодолеть. Именно человек может разорвать череду рождений и смертей, в которых душа многократно меняет свою телесную оболочку, – сансару – и обрести вечное бытие. Но выход из сансары требует от человека определенных усилий. Человек не может произвольно распорядиться собственной судьбой. Его жизнь подчинена закону кармы, определяющему меру воздаяния за совершенные при жизни поступки. Кроме того у каждого человека есть своя дхарма, определяющая его образ жизни в соответствии с кастовой принадлежностью. Чтобы осуществилась благоприятная карма, человек должен строго следовать дхарме, в противном случае он может возродиться либо в телесной оболочке человека, принадлежащего низшей касте, либо, что того хуже, в животном. Но выход из сансары возможен только для человека высшей касты брахманов. Поэтому смысл самой сансары для человека состоит в том, чтобы с каждым перерождением получать все более «престижное» воплощение. Но и возрождение в облике брахмана не гарантирует после смерти переход в вечность. Это становится возможным только тогда, когда душа – атман – брахмана познает вечное, т. е. Брахман. Тогда атман человека, преодолев свою индивидуальность, станет великим атманом, а значит, отождествится с Брахманом. «Поистине тот, кто знает высшего Брахмана, сам становится Брахманом» (с. 244). Путь постижения Брахмана – это путь отказа от земных удовольствий, от всех преходящих ценностей конечного мира, путь самоуглубления и служения истине¹.