Противоречие?

Каким же образом концепция иного рода глоссы, которую мы совершенно не понимаем, проникла в сознание христиан и пустила глубоко свои корни? Мы замечаем, что между отрывками из 1-го Послания к коринфянам, 14:2, и 2-й главы книги Деяний существует явное противоречие. Ведь в отрывке из 1-го Послания к коринфянам говорится следующее: «Ибо кто говорит на [незнакомом] языке, тот говорит не людям, а Богу; потому что никто не понимает [его], он тайны говорит духом». По этой причине некоторые люди предполагают, что существует два рода иных языков: а) понятный иностранный язык дня Пятидесятницы, и б) таинственный язык, о котором упоминается в Послании к коринфянам. Совершенно очевидно, что если бы между языками дня Пятидесятницы и иными языками коринфской церкви существовала разница, тогда авторы использовали бы разные термины для их описания. Но они этого не сделали! Лука использует те же слова в книге Деяний, что и Павел в Послании к коринфянам. Если бы существовали два рода языков, Лука, несомненно, упомянул бы об этом. Мы знаем, что книга Деяний была написана намного позднее Послания к коринфянам, которое к тому времени было широко известно поместным церквям. Следует добавить, что Лука прекрасно знал содержание Послания к коринфянам. Ведь он был биографом Павла и его соработником на ниве Божией. Никто лучше Луки не знал точку зрения Павла относительно дара говорения на иных языках. Поэтому, если бы существовали два рода языков, Лука упомянул бы об этом в книге Деяний, дабы избежать путаницы в понимании этого явления. Но он этого не делает. Он использует те же слова, что и апостол Павел. Как в первом случае, так и во втором используется слово «глосса». Поэтому данное греческое слово не поддерживает учение о двух родах иных языков. Павел, как и Лука, говорит о нормальных иностранных языках – «...множество различных слов в мире...» (1-е Кор. 14:10) (3). Если это были обычные иностранные языки, тогда почему коринфяне, говорившие на этих языках, не понимали друг друга? Ведь иудеи в день Пятидесятницы прекрасно понимали «каждый свое наречие».